Налле Лапсон и Тяпка - [2]

— Да ты едва умеешь свое имя писать, Налле Лапсон! — сказала Лотта.

— Вот и нет, я теперь отлично пишу, — обиделся Налле Лапсон. — Я умею писать и «Лотта», и «бабушка», и «Лильбакка», правда, не помню, через «о» она пишется или через «бак».

— Да ты у меня прямо молодец, — кивнула Лотта. — И больше не повторяешь глупостей, как маленький. Когда ты клумбу называл «клубумбой» и болтал всякую чепуху.

— Но тут еще такой момент, — сказал Налле Лапсон.

— Что такое? — спросила Лотта.

— Даже не знаю, как бы лучше сказать, — сказал Налле Лапсон. — Но для начала понадобится некоторая сумма денег, и в этой связи мне страшно бы хотелось спросить, не станет ли кто-нибудь возражать, если я разобью свою свинью-копилку.

— Это же твои собственные деньги, — ответила Лотта. — Разумеется, ты можешь их тратить, как тебе хочется.

— Крайне любезно с твоей стороны, позволь выразить тебе в этой связи сугубую благодарность, — сказал Налле Лапсон. — И в таком случае…

Он отвел глаза.

— Что-нибудь еще? — удивилась Лотта.

— Вообще-то нет, — сказал Налле Лапсон. — Хотя, строго говоря, да, есть, в принципе, еще одна вещь. Как раз про нее я и собирался спросить. Нельзя ли одолжить у тебя чемодадан?

Глава третья. А писем в это время года много пишут?

Налле Лапсон отправился к дому почтмейстера Штемпелиуса. Потому что там жил Тяпка.

Дверь ему открыла почтмейстерша.

— Позвольте пожелать вам хорошего денечка, — сказал Налле Лапсон. — Нельзя ли зайти и почувствовать себя как дома?

— Конечно, прошу вас, заходите, господин Лапсон! — сказала почтмейстерша.

— Разрешите поблагодарить вас за такую любезность, — сказал Налле Лапсон и поклонился.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласила почтмейстерша. — Вот усаживайтесь в папино кожаное кресло.

Налле Лапсон уселся, почтмейстерша тоже.

Оба молчали. Почтмейстерша, вообще-то дама весьма разговорчивая, никогда прежде не беседовала с медведями и теперь не знала, с чего начать. Но что-то сказать все-таки нужно, думала она и, подумав еще, сказала:

— Полагаю, в это время года все берлоги закрыты на лето?

— Пожалуй, — сказал Налле Лапсон. — Пожалуй, так оно и есть.

Снова возникла пауза. Наконец Налле Лапсон произнес:

— А писем в это время года много пишут?

— Пожалуй, — ответила почтмейстерша. — Пожалуй, их пишут немало.

— Господин почтмейстер, полагаю, на почте, — сказал Налле Лапсон. — Все штемпелюет.

— Именно, — подтвердила почтмейстерша. — И Тяпки тоже нет дома.

— Это я знаю, — сказал Налле Лапсон. — Он сидит на улице и ждет, что я его обрадую хорошими новостями.

Вид у почтмейстерши сделался недоуменный.

— Пожалуй, нужно прояснить ситуацию, — сказал Налле Лапсон. — Видите ли, мне предстоит небольшая поездка, недельки так на две, и было бы просто замечательно, если бы Тяпка мог составить мне компанию. Если это вас устроит.

— Нас это еще как устроит, — обрадовалась почтмейстерша. — Мы с супругом как раз собирались уехать на несколько дней и думали, куда бы деть Тяпку.

— А теперь его и девать не надо, — сказал Налле Лапсон. — Если он поедет со мной.

— Только бы вернулся живой и здоровый, — ответила почтмейстерша с тревогой в голосе.

— Под мою ответственность, — заверил Налле Лапсон и протянул ей лапу. — Полагаю, дело можно считать решенным? В таком случае не сочтете ли за труд передать мой почтительный привет вашему сугрупу?

И Налле Лапсон удалился, без конца кланяясь. На улице его ждал Тяпка.

— Ну-у? — спросил он с нетерпением. — Как? Отпустила? В смысле… мы едем?

— Едем, — подтвердил Налле Лапсон. — Дело наше бифф! Чтобы не сказать буфф!

Тяпка радостно завилял хвостом.

— Но прежде чем ехать, надо много чего утрясти, — сказал Налле Лапсон. — Я решил, что для начала мы поедем на поезде, а на него понадобятся билеты. А еще нужно будет сходить со всеми попрощаться. Чтобы знали, что мы отправляемся в путешествие!

— Надеюсь, нас ждет множество приключений! — воскликнул Тяпка.

— Я тоже надеюсь, — согласился Налле Лапсон. — А еще я надеюсь попробовать по пути как можно больше всякого меда.

Глава четвертая. Медвежий билет, пожалуйста

— Жалко мне тебя, свинья-копилка, но придется тебя разбить, — вздохнул Налле Лапсон.

Монет в копилке оказалось немало, и серебряных, и медных. Налле Лапсон пересчитал их трижды. В первый раз получилось шестьдесят восемь, во второй раз — пятьдесят три, а в третий — восемьдесят девять монеток. Налле Лапсон почесал в затылке.

— Никак не сосчитаешь, Налле Лапсон? — спросила Лотта.

— Не то чтобы совсем уж никак, — ответил Налле Лапсон, — но меня это не увлекает. И не нравится, что деньги такие необязательные.

— В каком смысле? — не поняла Лотта.

— Ну, их то больше, то меньше — порядка никакого. Будь я монеткой, я бы постыдился так себя вести.

— Давай-ка я тебе помогу сосчитать, — предложила Лотта.

— На здоровье, — сказал Налле Лапсон. — Не то чтобы мне это было так уж нужно, но если тебе хочется, то не буду мешать.

Лотта пересчитала все монетки — тоже трижды. И все три раза их оказалось шестьдесят четыре.

— Но главное — не сколько тут монет, — сказала Лотта, — а сколько денег.

— А разве это не то же самое? — удивился Налле Лапсон.

— Нет, ведь бывают монеты в целых сто крон, а бывают всего в одно эре.