Эти услышав слова, я решился немедля пуститься
В путь обратный. Царевна, сама теперь ты рассудишь,
С доброю ль вестью к тебе я пришел». Дамаянти, Парнаду
Выслушав, тотчас к царице пошла и так ей сказала:
«Слушай, родная; о том, что я сделать хочу, мой родитель
Бима ведать не должен; хочу я брамина Судеву
В царство Айоду послать; награды своей половину
Он заслужил, вот случай ему заслужить и другую:
Вам возвратил он меня, пускай возвратит вам и Наля».
Мать согласилась на просьбу плачущей дочери; тайно
Все учредили они, и царь не узнал ни о чем. Одаривши
Щедро Парнаду, царевна сказала: «Когда возвратится
Счастливо царь мой желанный, получишь ты вдвое; ты первый
След нам к нему указал». И доволен остался Парнада
Тою наградой. Тогда Дамаянти, призвавши Судеву,
Так сказала: «Судева, иди к царю Ритуперну
В царство Айоду; явися ему, но так, чтоб подумал
Царь Ритуперн, что зашел ты в Айоду случайно, и вот что
Скажешь ему ты, как будто без всякого умысла: «Бима
Снова сзывает в Видарбу царей и царевичей; снова
Хочет супруга избрать Дамаянти: уж съехалось много
К ней женихов». И ежели знать пожелает он, скоро ль
Должен быть выбор, назначен ли день, отвечай ты: «Я вижу,
Царь, что тебе одному неведомо то, что известно
Целому свету; день назначенный – завтра; и если
Сам ты отведать счастья намерен, то можешь в Видарбу
Нынче же к ночи поспеть; у тебя есть конюх, искусный
Править конями; он в сутки сто миль проскакать их заставит;
Только не медли: завтра, чем свет, Дамаянти объявит
Выбор; о Нале ж ни слуха, ни вести; и, верно, погиб он.
Если же хочешь ты знать, от кого я о сказанном слышал,
Знай, государь, что я слышал о том от самой Дамаянти».
Вот и приходит Судева к царю Ритуперну. То было
Рано поутру. И только что ложную повесть брамина
Выслушал царь, как, с места вскочивши, воскликнул: «Скорее
Кликнуть Вагуку сюда!» Когда же Вагука явился —
«Верный конюший, – сказал Ритуперн, – мне должно в Видарбу
Нынче ж поспеть; Дамаянти опять выбирает супруга;
Завтра утром она объявит свой выбор. Искусство
Ныне свое покажи мне, Вагука, на деле; посмотрим,
Можешь ли в сутки сто миль проскакать на конях, не кормивши?»
Царская речь наполнила ужасом Налеву душу.
«Что замышляет, – подумал он сам про себя, – Дамаянти?
Или она от скорби лишилась ума? Иль какую
Хитрость задумала? Может ли быть, чтоб она на такое
Дело решилась, она, непорочная, верная, светлый
Ангел любви? Неужель, оскорбленная мной так жестоко,
Хочет отметить мне она, смиренно – незлобный эдемский
Голубь? Но женское сердце изменчиво; я же пред нею
Слишком виновен; прекрасную младость ее погубил я;
В долгой разлуке со мной разлучилась она и с любовью.
Но, позабывши меня, как могла позабыть Дамаянти
Наших детей? Мне должно разведать, что ложь и что правда
В этом слухе, и волю царя для себя я исполню».
Так он в мыслях решил и, покорно ко груди прижавши
Руки, царю отвечал: «Несомненно, исполнена будет
Царская воля твоя; мы нынче ж поспеем в Видарбу
К вечеру». Вот на конюшню Вагука пошел, чтоб надежных
Выбрать коней, и выбрал тощих, тяжелых, ноздристых,
Тонконогих, толстоголовых, с щетинистой шерстью,
С длинными шеями, с гривой встопорщенной, огненно диких.
Выбор такой царя изумил. «Ты шутишь, Вагука, —
С гневом сказал он, – как будто в насмешку, из целой конюшни
Выбрал ты самых негодных коней. В такую дорогу
Можно ль на клячах подобных пускаться?» – «То добрые кони,
Царь-государь, – Вагука ответствовал, – вот и приметы:
Две на лбу, одна на груди и три на копытах;
Духом домчимся на этих конях до Видарбы; но если
Выбрать других ты желаешь, то сам укажи их; готов я
Волю исполнить твою». – «Пускай по-твоему будет, —
Царь отвечал, – тебя не учить мне; закладывай, едем».
Выбранных им четырех коней заложил в колесницу
Наль и сел в нее с Ритуперном: и с ними, по просьбе
Наля, сел Варшнея. Собравши в могучую руку
Вожжи и ими тряхнув, как браздами излучистых молний,
Наль закричал: «Изготовьтесь вы, добрые кони; чтоб нынче ж
Быть нам в Видарбе!» И, дрогнув, пред ним на колени упали
Кони; легким движеньем руки опять он их поднял
На ноги, голос смягчил и, ласковым словом придав им
Жару, крикнул: «Вперед!» Они понеслися как вихри.
Царь Ритуперн на бег их смотрел с немым изумленьем.
В то же время, расслушав, сколь был таинственно звучен
Гром колесницы, и видя, что вожжи со свистом и треском
Били коней по бокам и, как молнии, быстро сверкали,
Думу глубокую думал Варшнея: «Откуда Вагука
Мог получить таксе искусство и кто он? Не сам ли
Коней державного бога богов повелитель Металис?
Или он Наль, сокрывший себя под личиной урода?
Налева образа нет здесь, но есть здесь Налева сила.
Кто же мне правду откроет? Давно из древних преданий
Ведаем мы, что земные цари, по воле судьбины
Здесь, на земле, иногда превращенные, странствуют тайно.
Этот уродливый конюх не может быть Налем великим;
Тот же, под кем, как гроза в небесах, гремит колесница,
Кто он иной, как не Наль, мой великий владыка?» Так думал
Молча Варшнея и в бедном Вагуке угадывал Наля.
