Наковальня или молот - [21]

— Я и сам не знаю, — ответил Иван Делчев, с восхищением глядя на Димитрова: настоящий Левский!

Димитров немного помолчал, подумал и быстро наметил план.

— Слушай, Иван, — сказал он, — сегодня Асен женится. Свадьбу справляет в Красном селе — напротив рассадника. Я приглашен. Почему бы нам вдвоем не поехать к нему?

— Что ж, можно поехать, — согласился Иван. — Только как это устроить? По улицам рыщут полицейские. А тебя с этой бородой сразу узнают…

— Бороду спрячем. Ты сходи в аптеку и купи бинт, да пошире. Потом на площади у бани найми извозчика и приезжай сюда.

Через полчаса перед домом профсоюзов остановился фаэтон. На козлах сидел извозчик в высокой лохматой шапке, надвинутой на лоб. Иван Делчев выскочил из фаэтона и побежал наверх к Димитрову.

— А теперь действуй. Забинтуй хорошенько бороду и уши. Вот так. Прикрой волосы над левым ухом, — давал наставления Димитров, рассматривая себя в маленькое карманное зеркальце.

— Куда изволите ехать? — обратился извозчик к перевязанному пассажиру, когда Димитров и Делчев устроились на сиденье под поднятым верхом.

— В Александровскую больницу!

Извозчик встрепенулся, узнав голос оратора, говорившего утром на митинге. Потом пристально посмотрел на Димитрова, улыбнулся и весело погнал лошадей.

На окраине города двое конных полицейских преградили путь фаэтону. Извозчик потянул поводья.

— Тпру-у-у! Чего надо? — спросил он полицейских.

— Кого везешь?

— Раненого, — спокойно ответил извозчик.

— Кто его ранил?

— Сербы, что вчера в Цариброд ворвались. Они с братом еле ноги унесли.

— Куда везешь?

— В больницу.

— Раз в больницу — проезжай!

Полицейские посторонились. Фаэтон поехал дальше. Димитров тронул извозчика за плечо. Тот обернулся:

— Что, товарищ Димитров?

— Узнал меня, черт! — шепнул Димитров Ивану Делчеву. Потом громко сказал: — Давай сначала к больнице, а оттуда — прямо к рассаднику!

Жених встретил дорогого гостя с распростертыми объятиями.

— Вином угостишь? — спросил Георгий Димитров.

— И вином угощу, и курочкой, и пирогом! Спасибо, товарищи, что пришли.

— А я ничего не привез тебе… — стал оправдываться Димитров, но Асен Бояджиев прервал его:

— Да что ты! Я так рад, что сегодня ты приехал ко мне.

Димитров снял с головы повязку, пригладил волосы и вошел в комнату к веселившимся гостям. Старые коммунисты встали со своих мест, чтобы поздороваться с ним.

НЕУСТРАШИМЫЙ

Он тенью незримой бродил меж домами,

Бывал он и на посиделках, и в храме,

Без шума войдет и уйдет без следа…

Иван Вазов

Последними в зал заседаний Софийского муниципального совета вошли председатель совета Калинков и его заместитель Папазов. Толстошеий избранник банкиров, промышленников и домовладельцев Папазов устроился в кресле председательствующего, а Калинков — по правую руку от него. Сегодня он не собирался руководить заседанием. За двумя длинными столами, покрытыми зеленым сукном, уже сидели члены муниципального совета. Коммунисты — их было семь человек — занимали место по левую сторону от председательского стола. У них за спиной, на сколоченных наспех деревянных скамьях, тесно жались друг к другу жители столицы, пришедшие сюда, чтобы послушать, что происходит в муниципальном совете. В коридоре толпились, шумели и ломились в дверь те, для кого не оказалось места в зале. Председательствующий нажал кнопку электрического звонка. Маленькая дверь за его спиной моментально открылась, из-за нее угодливо выглянул секретарь совета.

— Что прикажете?

— Принеси бюджет и вели стенографам идти. Да скажи полицейским, чтобы больше никого не пропускали. Что это за нашествие гуннов? Здесь не ярмарочный балаган!

— Я хочу войти! — сказал появившийся в дверях рослый грузчик с добродушным лицом и синими глазами. Над левой бровью у него виднелся глубокий шрам, через плечо перекинута веревка.

— Эй, ты там!.. Куда лезешь? Не видишь, что нет места? — рявкнул председательствующий.

— Впустите меня!

— Кому это ты здесь понадобился? Что будешь делать в зале?

— Слушать.

— Бюджет муниципалитета — не твоего ума дело. Вон отсюда, или я прикажу связать тебя твоей же веревкой! Георгий Димитров пригнал сюда весь свой сброд из Коневицы.

— Господин заместитель председателя, прошу не оскорблять народ! — одернул его депутат-коммунист Васил Мулетаров.

— Вся Коневица здесь, в муниципалитете, а ее главаря нет. Уже несколько недель не появлялся. Мы из кожи вон лезем, о людских делах печемся, а он боится заглянуть сюда. Почему он не приходит, я вас спрашиваю?

— Не приходит потому, что министр внутренних дел натравил на него шпиков. Вы прекрасно знаете, что есть приказ об его аресте, — ответил ему самый молодой депутат Тодор Данаилов.

— Приказ, приказ… Ну и что ж? Болгарская полиция не ест людей. Мы здесь ставим на обсуждение бюджет столицы — это же миллионы, не шутка, а депутат Георгий Димитров точно сквозь землю провалился. Трусит, значит! Мы хотим услышать его выступление здесь, за зеленым столом, а не на митингах и не в «Рабочей газете». Где Георгий Димитров?

В этот момент шум в коридоре разом стих, дверь открылась, и перед депутатами предстал Георгий Димитров, в белой рубашке с отложным воротником, с подстриженной бородой цвета воронова крыла. Непокорные черные кудри обрамляли его высокий лоб.