Накорми свою удачу - [2]

— Думаешь, пожалею детишек? — усмехнулся Пойнтер. — Ты забыл, с кем имеешь дело?

— Я помню, — ответил комендант. — Ну как решим? Покупатель подошел к старшему мальчику, схватил за волосы и рывком поднял ему голову:

— В глаза!

Мальчишка яростно дернул плечами и уставился прямо перед собой слепым от ненависти взглядом.

— Хорош, — похвалил Пойнтер. — Какой у него коэффициент?

— Ноль девяносто пять.

— Ого!

— Берешь?

Пойнтер пропустил вопрос мимо ушей.

— А у младшего? — спросил он.

— Ноль семь, — отвел глаза комендант.

— Ну-у, это вообще никуда не годится!

— Ему всего восемь лет, подрастет — научится. Пойнтер задумался.

— Как насчет «сетки» для меня?

— Работаю, может, что и получится. Трудно это. Если бы мы сами их делали, было бы гораздо проще, но мы только заказ с параметрами отсылаем.

— Мои параметры у тебя есть. Помни: за «сетку» принесу пятьсот доз.

— Помню.

Комендант потер руки.

Покупатель еще раз окинул критическим взглядом бракованных рабов и принял решение.

— Забираю всех за девяносто доз.

— Девяносто пять.

— По рукам.

Солдаты из охраны копей увели рабов во двор, к подводам Пойнтера, Замыкающим шел старший парень. Напоследок он злобно зыркнул на Пойнтера, и новый хозяин счел правильным пнуть его тяжелым ботинком.

Пойнтер был недоволен.

* * *

Юйя обрабатывала рану на подбородке Вазгена, когда хозяин велел ей притащить убитую смыку и скормить конькам. Он мог приказать это любому из пятнадцати рабов, но прекрасно знал, что Юйя боится и смык, и коньков. Хозяин был таков, и за это его ненавидели еще сильнее.

Чуть позже к Вазгену подошла Поюйя, держа за руку маленького Стаса.

— Опять убегал? — поинтересовался Стас. Вазген кивнул и потрогал пластырь на подбородке.

— Как удалось на этот раз? — спросила Поюйя.

— Резак лазерный утащил и цепочку перерезал. Поюйя вздохнула.

— А Юйка где?

— Коньков кормит, — неохотно ответил Вазген. Про смыку он решил не говорить, Поюйя боялась местных тварей не меньше, чем сестра.

— Я тоже хочу! — заныл Стае. Ему единственному нравились эти свирепые зверюги, но именно поэтому Пойнтер никогда не позволял самому маленькому члену отряда приближаться к ним.

— Тебе нельзя, коньки зубастые, вмиг съедят.

— Они добрые, только нужно быть ласковым, а не бить, как Пойнтер. У нас на ферме жили коньки, я за ними ухаживал, пока меня не продали.

Повисло неловкое молчание. Среди рабов говорить о прошлой вольной жизни было не принято. Многих детей родители от голода и отчаяния продали в рабство на геонтистовые копи.

Чтобы разрядить обстановку, Поюйя легонько шлепнула Стаса.

— Беги, собирай вещи. Пойнтер сказал, скоро выступаем. Мальчик смешно заковылял прочь, позвякивая тонкой цепью на

ногах. Поюйя присела на корточки.

— Вазик, Юйка сбежать решила.

— Не выйдет. Я шесть раз сбегал — и что? А у меня коэффициент удачливости больше. Куда уж ей.

— Она решила снять сетку.

— Сетку?! — Вазген едва не подскочил. — Да она без сетки и дня не проживет!

— Она считает, что в сетке маячок, по которому Пойнтер находит беглецов.

— Маячки нам удалили, когда продали Пойнтеру. А в сетке — удача, которая не дает нам пропасть. Сними сетку — и все, смерть!

— У Пойнтера сетки нет. Слыхал, как он с комендантом торговался? И ничего, не пропал.

— Слыхал. Я думаю, у Пойнтера есть кое-что другое. Ты заметила, что наша удача не действует, когда дело касается его?

— Это как?

— Посуди сама: нас не кусают ядовитые гады, кишмя кишащие в лесу, и не трогают Пойнтеровы коньки, а когда через Город шли, квагры даже не сунулись. А болото помнишь? Нас обходят все беды и несчастья, за месяц мы не потеряли ни одного человека. Удача? Еще бы! Но всякий раз, когда я сбегал, Пойнтер находил меня и возвращал в лагерь. Я думаю, у него есть прибор, управляющий нашей удачей.

Поюйя неуверенно пожала плечами.

— Скажи ей обязательно, чтобы сетку не трогала, — почти жалобно попросил Вазген. — Меня она не послушает.

— Говорила уже.

Поюйя помялась немного, потом спросила:

— Вазик, ты сюда недавно попал. А как сетку надевали, помнишь?

— Помню. Побрили наголо, сделали несколько надрезов на голове и надели. Всех делов. Волосы потом прорастают сквозь нее и полностью скрывают. А у взрослых она в течение жизни кожей покрывается и корни пускает. В мозг.

— Ты раньше в Метрополии жил, в школе учился… Ну, до того… — Поюйя замялась. — Объясни, как эта сетка проклятая действует?

— Не знаю, у нас сеток не носили, все невезучими были. — Он грустно улыбнулся. — Думаю, она настроена на наш мозг и каким-то образом ловит его волны, преобразуя… ну, во что-то сродни телекинезу. Ты знаешь, что такое телекинез?

Поюйя покачала головой.

— Это перемещение предметов силой мысли. Только тут перемещаются не предметы, а… — он задумался. — Не знаю, как это назвать. Мир подстраивается под нас, изменяется в нашу пользу, что ли.

— Не очень-то понятно.

— Я сам плохо представляю. Знаю только, что наша удача не абсолютна и выражается коэффициентом, который может меняться. А как и почему — не знаю. Сейчас самый высокий у меня, и я самый удачливый, в девяносто семи случаях из ста события принимают благоприятный для меня оборот. Но убежать все равно не удается. И с копей я удрать не мог, рано или поздно ловили. Никакая удача не поможет против систем спутникового слежения.