Наказание жилищем. Жилищная политика в СССР как средство управления людьми. 1917-1937 - [98]
Центральная власть осуществляет кардинальную перестройку всей системы органов осуществления жилищной политики и соответственно вынуждена кардинально трансформировать всю систему жилищного законодательства.
Прежде всего, власть изменяет порядок управления домами на всех уровнях — она создает единую для всей страны (и для муниципальных, и для закрепленных за наркоматами домов) структуру органов «руководства-контроля» по уже отработанной схеме — с сохранением подчинения главному государственному субъекту распоряжения и ведения жилищем — НККХ (Народному Комиссариату Коммунального Хозяйства, пришедшему на смену ГУКХ НКВД). Перемещая структурообразующее начало централизованной системы властного управления жилищем от ведомственной структуры (наркоматов и «красных директоров») к советской структуре (местным советам и исполнительным комитетам), власть вменяет местным советам функцию «наблюдения и контроля за содержанием и производством ремонта всего остального жилищного фонда, независимо от того, в чьем ведении он находится»>[1031]. При этом формируется единообразно устроенный механизм управления жилым фондом и создается новый однотипный для всех видов жилищ субъект хозяйственного ведения жилищем — все местные советы, а также государственные предприятия, учреждения и общественные организации, имеющие в своем ведении жилые дома, обязываются организовать (для управления жилым фондом) специальные «жилищные управления»>[1032]. Эти управления находятся в составе отделов коммунального хозяйства>[1033], непосредственное заведование отдельным домом (группой домов) возлагается на управляющего домом>[1034], а в коммунальных квартирах назначаются квартуполномоченные>[1035].
Власть отменяет все раннее принятые постановления о бронировании жилища>[1036].
Власть отменяет «порядок закрепления за государственными предприятиями, учреждениями и общественными организациями домов, принадлежащих Советам»>[1037].
Власть еще раз предельно четко обозначает свою позицию в том, что все жилье в стране (особенно в городах) безраздельно принадлежит государству[1038] (в лице местной власти или государственных предприятий и учреждений)[1039].
Именно государство жалует жилищем — по постановлению у населения остается лишь два способа получения жилища от государства[1040]: а) получить в пользование жилое помещение в домах местных Советов по распоряжению (ордеру) жилищного управления отдела коммунального хозяйства местной власти[1041], либо б) получить в пользовании жилое помещение в домах государственных учреждений, предприятий и общественных организаций, а также на основе распоряжения администраций этих учреждений, предприятий и организаций, в домах, арендованных ими[1042].
Именно государство наказывает жилищем — в постановлении перечислены случаи выселения в административном порядке без предоставления жилой площади: «а) если съемщик, которому в связи с его работой предоставлено жилое помещение в доме государственного предприятия или в арендованном этим предприятием доме, уволен с работы[1043]; б) если съемщик, которому в связи с его работой предоставлено жилое помещение в доме государственного учреждения или общественной организации, либо в доме, арендованном ими, уволен по собственному желанию или за нарушение трудовой дисциплины, либо за совершение преступления»[1044].
Именно государство распределяет и перераспределяет жилище — постановление предписывает местным советам и администрации государственных учреждений, предприятий и общественных организаций, в случае образования у съемщика жилого помещения излишка жилой площади (свыше установленной жилищной нормы) в виде изолированной комнаты, «использовать этот излишек по своему усмотрению»>[1045].
И при всех этих изменениях направленность государственной жилищной политики и ее содержание остаются неизменными. Уничтожение жилищной кооперации не изменяет стратегической направленности в отношении власти к жилищу — жилище, которое нельзя купить, продать, самостоятельно построить, своевольно обменять, самостоятельно сдать в аренду и т. п., становится фактором, определяющим сознание и поведение человека, а также степень его зависимости от государства и используется как основное средство властного управления людьми.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Главкомгосоор (Главный комитет государственных сооружений) ВСНХ РСФСР («О Комитете государственных учреждений Высшего Совета Народного Хозяйства». Декрет СНК от 9 мая 1918 г. // Решения партии й правительства по хозяйственным вопросам. М., 1967. Т. 1. С. 57-59) состоял из следующих управлений: а) по сооружению железных дорог (Уждорстрой); б) по сооружению водного хозяйства (Уводстрой); в) по сооружению шоссейных, грунтовых и узкоколейных железных дорог (Упшосс); г) по вспомогательным сооружениям по транспорту (Утранстрой); д) по городскому и сельскому строительству (Угорсельстрой); е) по электротехническим сооружениям (Электрострой); ж) по промышленному строительству (Упромстрой) (строительство поселков при электростанциях велось через Электрострой) (СУ РСФСР. 1918. №44. Ст. 537).
В состав Управления городского и сельского строительства (Угорсельстрой) входили следующие подотделы: монументальной архитектуры, санитарного зодчества, зданий утилитарного назначения, сельского строительства. Консультантами Архитектурно-строительного отдела были: А. П. Иваницкий, В. В. Воейков, Г. Д. Дубелир. Заведовал отделом А. А. Меньшов.
Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.
В мировой истории промышленного производства ХХ века имя Альберта Кана не просто широко известно. Оно находится на недосягаемой для многих корифеев-архитекторов высоте, так как неразрывно связано с поистине эпохальным изобретением индустриальной эры — методикой скоростного поточно-конвейерного производства архитектурно-строительной проектной документации.При этом, в истории советского промышленного проектирования имя Альберта Кана бесследно спрятано под толстым слоем безосновательной критики, наглухо замазано лживыми обвинениями и надежно укрыто под вывеской советского проектного института «Госпроектстрой», специально созданного в 1930 г.Фирма А.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.