Наказание жилищем. Жилищная политика в СССР как средство управления людьми. 1917-1937 - [30]
Власть своими законодательными инициативами не просто предоставляет возможность формирования жилищных коллективов и инициирует самоорганизацию наиболее активной части его членов, но и дает возможность самореформировать составы бытовых коммун за счет вовлечения в жилищные коллективы «активистов» «со стороны»: «В случае нежелания меньшинства жильцов участвовать в ремонте или в заготовлении дров для непрерывного функционирования центрального отопления... заинтересованной группе жильцов предоставляется право... приступив к работам, войти в Коммунальный Отдел с просьбой о выселении отказавшихся и о вселении таких жильцов, которые согласились бы участвовать в ремонте или в восстановлении функционирования отопления на равных с прочими жильцами основаниях. Коммунальный Отдел должен решить дело о выселении в течение двух недель со дня поступления просьбы»>[282].
И эти меры дают свои результаты — группы жильцов, даже не будучи названными «бытовыми коммунами», начинают функционировать как бытовые коммуны. Безусловно, власть, осуществляя эти действия, подстраховывается — она не только предоставляет Коммунальным Отделам возможность выселять «отказников» и вселять на их место «активистов»[285], но и поручает им принуждать несознательных жильцов к выполнению ремонтновосстановительных работ, отключая в этих домах воду, электричество, газ и прочее: «В домовладениях, в коих неисправное состояние домовой сети вызывает утечку воды, электричества и газа, правление соответствующих предприятий вправе закрыть домовые установки водопровода, электричества и газа, в случае неисправления их... жильцами в срок, определяемый в обязательном постановлении, издаваемом местным исполнительным комитетом»[286]. Причем отключение длится «до победного конца», то есть до тех пор, пока проживающие в доме не выполнят ремонтновосстановительные работы. Тем самым не просто осуществляется контроль над техническим состоянием домостроений, но и активизация жильцов к формированию бытовых коммун.
Власть использует не только средства принуждения, но и методы поощрения бытовых коммун к самодеятельности в заботе о домовладении: тем жильцам, которые проявили себя наиболее сознательными, то есть своими средствами и силами отремонтировали и привели в полный порядок водопровод, канализацию или центральное отопление, дается обещание невыселения из занимаемых ими квартир в течение трех лет, при условии содержании ими отремонтированного помещения в полной исправности>[287].
В тех случаях, когда организационные действия все же не приводят к добровольному возникновению коллективов жильцов, способных брать на себя попечительство о домах, в которых они живут, власть создает такие объединения принудительно. В конце 1921 года в крупных городах, в домах с количеством частных жильцов более четырех, происходит в обязательном порядке формирование «жилищных товариществ»>[288].
В конечном счете приемы инициации жильцов к принятию на себя забот о жилище, в котором они живут, и методы принудительного формирования «бытовых коммун», «жилищныхтовариществ», дают свои положительные результаты: к 1 октября 1925 года МУНИ пристраивает в «хозяйские» руки 2028 бесхозяинных домов. Достигается это разными способами: а) присоединением этих домов к рядом расположенным домам, где уже организованы жилищные товарищества; б) объединением нескольких бесхозяинных домов в одно жилищное товарищество; в) сдачей дома всем жильцам под солидарную ответственность и т. д.[289]
И все же, несмотря ни на что, некоторая часть домов остается «бесхозяйной». Специально для этого случая власть создает еще один субъект хозяйственного ведения жилищем — комендантов[290]. В 1924 году в Москве под управлением комендантов, назначаемых МУНИ, числится уже 3407 бесхозяйных домовладений. В Краснопресненском районе под управлением 69 комендантов находится 1465 домов; в Бауманском — 14 комендантов ведают 296 домами; в Замоскворецком — в ведении 25 комендантов находится 250 домов; в Сокольническом — под управлением 27 комендантов 1000 домов; в Хамовническом — 28 комендантов на 200 домов; в Ро-гожско-Симоновском — 24 коменданта ведают 195 домами>[291]. Из общего числа домов, насчитываемых в этот период в Москве, примерно 4000 бесхозяйных домов>2, в ведении комендантов, таким образом, находится более 85 % бесхозяйных домов.
Деятельность власти по инициированию жильцов к самодеятельному объединению в различного рода подконтрольные формы хозяйственного ведения жилищем (бытовые коммуны, кооперативные товарищества, жилищные товарищества и прочие), а также работа по формированию штата комендантов приводит к тому, что к 1 октября 1925 года в Москве количество бесхозяйных домов сокращается почти вдвое[292].
Глава 13
КОММУНАЛЬНЫЕ ТРЕСТЫ
Стремление НКВД к единоличному распоряжению всеми процессами государственного владения и ведения жилищем завершается ликвидацией аналогичных по функции служб исполкомов — центральных (ЦЖО) и районных жилищных отделов (РЖО). Их функции передаются органам коммунального хозяйства
Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.
В мировой истории промышленного производства ХХ века имя Альберта Кана не просто широко известно. Оно находится на недосягаемой для многих корифеев-архитекторов высоте, так как неразрывно связано с поистине эпохальным изобретением индустриальной эры — методикой скоростного поточно-конвейерного производства архитектурно-строительной проектной документации.При этом, в истории советского промышленного проектирования имя Альберта Кана бесследно спрятано под толстым слоем безосновательной критики, наглухо замазано лживыми обвинениями и надежно укрыто под вывеской советского проектного института «Госпроектстрой», специально созданного в 1930 г.Фирма А.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.