Наказание свадьбой - [26]

— Я не собираюсь вас прощать. И вы никогда больше меня не увидите.

— Слава Богу, — обрадованно подумал Луи. Он и представить не мог, что вчерашнее падение обернётся такой удачей.

— Я уношу с собой своё горе, миледи. Я буду молить господа о том, чтобы в вашем сердце нашлось немного жалости ко мне. Почтительно кланяюсь, миледи. Всегда ваш покорный слуга граф де Сансер.

Луи и не думал кланяться. Он едва ли не вприпрыжку побежал от двери герцогини. Недалеко от лестничной площадки его ожидал Журден. Его явно удивил весёлый вид графа.

— Журден, друг мой, мне необходимо искупаться и переодеться. Есть ли у вас озеро поблизости?

— Есть в саду, но…

Журден так и не успел сказать, что в сад никто не может пойти без разрешения герцогини Орлеанской. Луи оставил его и торопливо бросился вниз. Спустившись во двор, Луи остановил первого попавшего навстречу слугу и попросил показать дорогу к саду. Слуга, хотя и с явным удивлением, но всё же проводил Луи до калитки, ведущей в сад. Поблагодарив своего проводника, Луи отворил дверцу и вошёл на территорию сада. Его сразу восхитила красота этого удивительного места. Здесь всюду была заметна любящая рука. Все цветники красиво сочетались друг с другом, порхая среди извилистых аллей и столетних деревьев. Наслаждаясь красотой сада и вдыхая благоухающий аромат цветов, Луи направился по одной из аллей и вскоре увидел озеро. На берегу, у самой кромки озера, была сооружена искусная скамеечка. Луи остановился возле неё. Сбросив с себя полностью одежду, он забросил её в кусты, подальше от глаз. Затем разбежался и прыгнул в воду. Он сразу же почувствовал живительную прохладу озера. Вынырнув на поверхность, он размашистыми гребками поплыл к противоположному берегу.

Глава 9

Генриетта не знала что и думать о визите графа. «Мерзкого графа». Иначе она его и не называла. Она не сомкнула ночью глаз, выстраивая свою оборону но визит графа в мгновение ока всё обрушил. Строя свои соображения, Генриетта упустила из виду один очень важный момент. Перед своим противником она появлялась в двух лицах. Он не имел понятия, с кем имеет дело. Перед герцогиней он пресмыкается, а её мнимую служанку ненавидит. Следовало в полной мере использовать это преимущество. Генриетта воспринимала графа как заклятого врага. Соответственно, все её мысли были направлены на то, чтобы как можно сильнее отомстить за оскорбления и унижения, которым она подверглась.

Генриетта отчётливо осознавала, что отец не на её стороне. Слуги тоже. Хотя по непонятной причине они ничего не рассказали графу о её маленьком обмане. В любом случае, Генриетта оставалась одна в окружении многочисленных врагов. Но она не собиралась сдаваться. Она собиралась отомстить. Раз и навсегда показать всем вокруг, что она принадлежит только самой себе и никому больше.

Генриетта не понимала упорства графа, но, несомненно, была рада этому. Она сможет сполна насладиться местью при условии, что граф будет находиться под её постоянным наблюдением. Для начала она должна знать всё о нём. Куда он ходит? К кому? Зачем? — последний вопрос вызвал у неё сомнения, но Генриетта от-

бросила их. Чтобы победить, нужно знать слабые места своего врага. Итак, она постарается узнать всё об этом мерзком графе. Она будет подстерегать его и нанесёт сокрушающий удар в тот момент, когда он меньше всего будет ожидать этого.

В том, что она сумеет должным образом отомстить, Генриетта не сомневалась. Однако ей следовало успокоиться и более сдержанно относиться к оскорблениям мерзкого графа. Хотя о каком спокойствии может идти речь, когда тебя сравнивают с непотребной девкой. Генриетта почувствовала, как гнев с прежней силой закипает в ней. Утешало одно. Этот мерзавец не получил того, что хотел. Она не позволит ему увидеть герцогиню Орлеанскую. Пусть мучается. Любые его страдания — это целительный бальзам для Генриетты.

Размышляя подобным образом, Генриетта, не обращая внимания ни на слуг, ни на осторожное замечание Журдена, который советовал воздержаться от ежедневной прогулки по саду, направилась в свой излюбленный уголок. Сад был единственным местом, где Генриетта была полностью предоставлена себе. Она отрешалась от остального мира и погружалась в свой собственный. Мысли о графе, вернее, о планах мести графу занимали Генриетту всё время, пока она добиралась до своей любимой скамеечки. Едва добравшись до неё, Генриетта сбросила обувь, затем села на скамеечку и опустила босые ноги в воду. Она рисовала в воображении одну картину за другой. Она представляла себе окровавленного графа, который валялся у неё в ногах и вымаливал прощение. Затем воображение рисовало другой образ — униженного, истерзанного графа. Образы сменяли один другой. Генриетта была настолько поглощена этими образами, что не замечала вполне здорового и всё ещё невредимого соперника, который находился всего в двух-трёх десятках шагах от неё. Правда, из всего тела над водой торчала только голова Луи, но всё же она была хорошо заметна. И если бы Генриетта дала себе труд оторваться от кровавых образов своего обидчика, она, несомненно, заметила бы его.