Наказание свадьбой - [18]

Де Валиньи обошёл слугу. При этом его явно удивило выражение лица последнего. Оно было донельзя расстроенным.

«Наверное, попало от хозяев», — подумал было Валиньи, но тут увидел двух служанок, несущих постельное бельё. Они прошли мимо него с точно такими же расстроенными лицами. И уже у входа в столовую он увидел Журдена. Тот выглядел ещё более расстроенным.

Виконту де Валиньи оставалось только поражаться — настолько изменилось поведение и облик дворцовой прислуги за те несколько часов, что они провели здесь. Вначале — любопытные и явно весёлые. Сейчас — замкнутые и расстроенные.

«Да что, чёрт побери, происходит в этом дворце?» — де Валиньи был крайне заинтригован происходящим. Но не стал размышлять на эту тему, а остановил Журдена и спросил:

— Любезный, вы случаем не видели моего друга, графа деСансера?

— Онуехал, ваша светлость!

Отвечая на этот вопрос, Журден ещё больше помрачнел.

— Уехал? — словно эхо, повторил де Валиньи. — Странно, что он меня не предупредил. А вы не знаете, куда именно отправился граф, любезный?

— По всей вероятности, домой!

Виконт де Валиньи, услышав эти слова, расхохотался.

— Ну уж нет, любезный. Это единственное место, куда граф наверняка не отправится. В ближайший месяц, по крайней мере. Наверняка, он находится в одной из харчевен. Исходя из этих соображений, я бы попросил вас, любезный, подсказать, есть ли более-менее приличное для дворянина местечко поблизости от дворца?

Журден с некоторым удивлением слышал речь виконта де Валиньи. Едва тот закончил, как Журден с непоколебимой уверенностью ответил:

— Ваша светлость заблуждается. Граф покинул дворец. Он уехал из Орлеана. Я уверен в этом.

— Уверены? Вот как? — виконт де Валиньи явно наслаждался заблуждением этого человека. Он знал Луи более пяти лет и тем не менее никогда бы не смог с уверенностью предположить, что тот собирается сделать в следующую минуту.

— Да, ваша светлость!

— И почему же, интересно, вы решили, что граф покинул Орлеан? — поинтересовался де Валиньи, не переставая при этом насмешливо улыбаться.

Журден опустил голову и негромко ответил:

— Произошли неприятности, ваша светлость. Эти неприятности расстроили монсеньора. Вот он и покинул нас.

Де Валиньи перестал насмешливо улыбаться. До него наконец дошло, почему все обитатели дворца так опечалены. Они считают, что Луи покинул их. В который раз де Валиньи поражало впечатление, которое производил его друг на окружающих. Всего несколько часов прошло, а все обитатели дворца едва ли не влюблены в него. Он мягко похлопал Журдена по плечу.

— Не берите в голову, любезный. Луи наверняка развлекается в какой-нибудь таверне. Он никуда не уехал. Я в этом уверен. А по поводу неприятностей… не знаю, что здесь произошло, но вряд ли они сравнимы с другими… хм… заботами моего друга.

Взгляд Журдена, который начал понемногу оживать, был устремлён на виконта де Валиньи. Последний видел, что Журден и понятия не имеет о том, кого называет «монсеньором». Настал момент, который, несомненно, можно было использовать для облегчения участи Луи. И, как истинный друг, де Валиньи не преминул воспользоваться им.

— Судите сами, любезный, — с некоторой напускной грустью заговорил де Валиньи, — графа ненавидит король. Его ненавидит церковь. Несколько нотаблей. Му-

жья, с жёнами которых он успел переспать. А это по меньшей мере около ста человек. Если вы помножите число обманутых мужей на количество провинций, которыми они владеют, получится весьма значительная часть Франции, уверяю вас. А теперь судите сами, стоят ли неприятности, о которых говорите вы, тех, что упомянул я. И ещё, — де Валиньи наклонился к уху Журдена и прошептал: — Никому не говорите о том, что вы от меня услышали. Вы понимаете, любезный? Никто не должен знать о том, что граф де Сансер — это самое худшее из того, на что мог рассчитывать Орлеанский дом. А самое главное, не говорите об этом герцогине.

Выговорив эти слова, де Валиньи, явно довольный собой и своими словами, направился к выходу. Он совершенно не замечал, как радостно заулыбался Журден. Как и не знал, что ровно через минуту после его ухода около десятка слуг, сумевших подслушать разговор, сплотились возле Журдена и о чём-то зашептались приглушёнными голосами.

Де Валиньи не видел всего этого. Он пребывал в уверенности, что его слова дойдут до слуха герцогини и она сделает соответствующие выводы. Больше того, он пребывал в уверенности, что его друг получит отказ в ближайшее время. И почти видел, как Луи благодарит его. Поглощённый этой картиной, де Валиньи вышел из ворот дворца. Охрана, стоявшая у ворот, беспрепятственно выпустила его. Она вообще сделала вид, будто не замечает его.

Оказавшись на площади, де Валиньи оглянулся вокруг себя. Куда же мог направиться Луи? Учитывая то обстоятельство, что он находился в незнакомом городе, де Валиньи бодрым шагом направился в сторону близлежащих огней. Огни ярко отсвечивали в темноте, и де Валиньи предположил, что это может быть только харчевня. А если это харчевня, следовательно, весьма вероятно увидеть там Луи. Меньше чем через четверть часа де Валиньи сумел убедиться в верности первого предположения. А чуть позже, когда он уже стоял у дверей харчевни под вывеской «Кабан и Утка», — в верности второго. Ещё снаружи он услышал громкий голос, который, без всякого сомнения, мог принадлежать только графу деСансеру