Накануне шел дождь. Саботаж - [2]
Ему это показалось забавным. У нее были красивые ноги и пылкий темперамент. И то и другое будоражило воображение. Но лишь на первых порах. Теперь было уже невмоготу ее слушать: «У нас дома такой холод, хотя есть калорифер, только из бережливости им никто не пользуется. Нет, Жоан, это не обычный холод. Пускай станет жарко как в аду, я все равно буду замерзать. Как я завидую тем, у кого в доме тепло, у кого есть семья, родители, дядья и тетки! У меня тоже есть мать, отец, две тетки, бабка, дед, да и дом у нас полная чаша. И все же у меня ничего нет. Пусть у меня была бы крохотная комнатушка, только бы я знала, что все в ней принадлежит мне. Так приятно иметь хоть что-нибудь свое».
Ее сдавленный голос звучал трагически, иногда она умолкала, словно задохнувшись, но задыхался и слушатель под лавиной ее признаний. Они уже до смерти надоели Жоану, как и ее прерывающийся от волнения голос, отсутствующий взгляд, странные манеры. Даже если она пойдет ему навстречу… Но нет, у него сложилось впечатление, что этой стороны жизни для нее будто не существует вовсе. Он чувствовал усталость и досаду. И все же, пока его желание обладать этим хрупким телом не было удовлетворено, иными словами, пока раскаленный утюг не погрузили в кадку с водой, Жоан не мог отказаться от встреч. И вот он вновь ее ждал, видел и слышал. А если не слышал, получалось еще хуже; она умела сделать молчание мучительным: придирчиво разглядывала людей и все, что ее окружало, изучала, исследовала каждую мелочь, впиваясь в нее глазами, словно на допросе. Надо было во что бы то ни стало заговорить.
— Чудесный вечер. Напрасно я не взял сегодня машину у старика. Мы совершили бы прекрасную прогулку.
Он многозначительно подчеркнул последние слова.
— Не все ли равно, Жоан, где мы встречаемся, — здесь или в другом месте. Мне бы только побыть с тобой.
Эта святоша ровным счетом ничего не понимала. Она не понимала, что дальше так продолжаться не может, что он должен сейчас же, не откладывая, овладеть этими ногами, чтобы усмирить наконец бушующий в груди вулкан.
— Вчера, когда мы отсюда ушли, полил такой дождь.
Она с улыбкой кивнула. Казалось, ее обрадовало, что они заговорили о дожде.
— Он меня всю вымочил.
— Ты попала под дождь?
Она снова восторженно улыбнулась.
— Почему же ты не укрылась?
— Я люблю дождь. А вчера я им особенно наслаждалась. Я долго ждала трамвай, потом мне надоело, я пошла пешком, и тут хлынул дождь.
— Да, он начался внезапно, с громовыми раскатами.
— Это был настоящий ливень, Жоан, а я нарочно шла по середине улицы. Вся до нитки промокла. Потом поднялась наверх, на смотровую площадку. Трамваи стояли такие блестящие, вагоны были полны людей. Но они не радовались дождю, подобно мне, они не чувствовали его, как я. Они ничего не видели. Ни светящихся, усеянных дождевыми каплями реклам, ни реки, ставшей от дождя совсем черной. И мне вдруг стало так жаль, что они ничего этого не видят!.. Что они испугались дождя!..
— А теперь ты охрипла.
— Это пустяки, мне было так хорошо.
Нетерпение Жоана все возрастало. Сейчас он ей скажет, что, даже если отец не даст машины, они все равно завтра встретятся в укромном месте. И добавит: в комнате. У него было несколько адресов.
— Ты любишь дождь, Жоан?
— Зависит от настроения. Подожди минутку, я пойду опущу монету. Что ты предпочитаешь — итальянскую песню или джаз? Я еще не знаю твоих вкусов.
— Выбери сам.
Ответила, как ребенку. Впрочем, иногда она и в самом деле смотрела на него как на сильного, грубого мужчину, в котором тем не менее много детского.
Жоан опустил монету, нажал кнопку и, понурившись ждал, когда автомат поставит нужную пластинку. Кажется, и в самом деле пора кончать эту историю. Но сначала эти ноги должны принадлежать ему. Хотя бы на час.
— Даже свет казался мокрым. Реклама напоминала огненный дождь. А река была совсем черной! Среди всей этой красоты я почувствовала себя вдруг такой ничтожной. Насекомым, которое можно раздавить ногой, не мучаясь угрызениями совести. Порой бывает необходимо это почувствовать. Ты меня не слушаешь, Жоан?
— Я думаю о том, что завтра, может быть, удастся раздобыть машину. — Он умолк. Что удерживало его от решительных слов? Что мешало ему идти до конца?
— Хорошо бы.
За соседним столиком уселась какая-то парочка. Она, белокурая, стройная, с размашистыми движениями, жадно затягивалась сигаретой и пускала дым, который выходил из ее ноздрей, точно пар у лошади морозным вечером. Он с недовольным видом откинулся на спинку стула. Оба были чем-то смущены или раздражены, как знать. А может, просто подавлены атмосферой тревожного ожидания неизбежной развязки. Они пили кофе, не замечая его вкуса.
— Знаешь Педро из дискотеки? — спросила блондинка и, не дожидаясь ответа, поспешно добавила: — Он пригласил меня на свидание в парк. И я пошла. — Слова падали, будто куски дерева, отпиленные в спешке, дрожащей рукой.
Спутник ничего не ответил, раскрыл книгу и тут же ее захлопнул. Блондинка закурила вторую сигарету и достала монетку. Брови у нее были коротенькие, точно обрезанные посредине, там, где им полагалось изгибаться дугой.
Новеллы португальских писателей А. Рибейро, Ж. М. Феррейра де Кастро, Ж. Гомес Феррейра, Ж. Родригес Мигейс и др.Почти все вошедшие в сборник рассказы были написаны и изданы до 25 апреля 1974 года. И лишь некоторые из них посвящены событиям португальской революции 1974 года.
Действие романа известного португальского писателя Фернандо Наморы развертывается в Коимбре в период второй мировой войны. Герои романа — студенты. Намора показывает их повседневную жизнь, заботы, воспроизводит реальный мир университетского городка. В романе затронуты различные проблемы — политические, социальные, морально-этические. Но прежде всего его отличает острая критика социальной несправедливости, вера писателя в мужество и созидательную силу молодого поколения.
Роман португальского писателя Фернандо Наморы «Живущие в подполье» относится к произведениям, которые прочитывают, что называется, не переводя дыхания. Книга захватывает с первых же строк. Между тем это не многоплановый роман с калейдоскопом острых коллизий и не детективная повесть, построенная на сложной, запутанной интриге. Роман «Живущие в подполье» привлекает большим гражданским звучанием и вполне может быть отнесен к лучшим произведениям неореалистического направления в португальской литературе.
Представьте себе человека, чей слух настолько удивителен, что он может слышать музыку во всем: в шелесте травы, в бесконечных разговорах людей или даже в раскатах грома. Таким человеком был Тайлер Блэйк – простой трус, бедняк и заика. Живший со своей любимой сестрой, он не знал проблем помимо разве что той, что он через чур пуглив и порой даже падал в обморок от вида собственной тени. Но вот, жизнь преподнесла ему сюрприз, из-за которого ему пришлось забыть о страхах. Или хотя бы попытаться…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда я появился на свет, отец мой уже окончил юридический курс местного университета и работал инспектором в областном отделе ОБХСС. И по сегодняшний день я не знаю расшифровки этой аббревиатуры. Что– то, связанное со спекуляцией и хищениями…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«…На бархане выросла фигура. Не появилась, не пришла, а именно выросла, будто поднялся сам песок, вылепив статую человека.– Песочник, – прошептала Анрика.Я достал взведенный самострел. Если песочник спустится за добычей, не думаю, что успею выстрелить больше одного раза. Возникла мысль, ну ее, эту корову. Но рядом стояла Анрика, и отступать я не собирался.Песочники внешне похожи на людей, но они не люди. Они словно пародия на нас. Форма жизни, где органика так прочно переплелась с минералом, что нельзя сказать, чего в них больше.
«Компания наша, летевшая во Францию, на Каннский кинофестиваль, была разношерстной: четыре киношника, помощник моего друга, композитор, продюсер и я со своей немой переводчицей. Зачем я тащил с собой немую переводчицу, объяснить трудно. А попала она ко мне благодаря моему таланту постоянно усложнять себе жизнь…».