Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы - [80]

Несколько недель спустя, когда он уже почти забыл об этом эпизоде, незнакомец явился вновь. Гельвеции вновь стал просить его продемонстрировать процесс трансмутации свинца. Наконец незнакомец согласился и сообщил Гельвецию, что для этого достаточно крупинки философского камня, которую перед погружением в расплавленный металл нужно заключить в восковой шар, иначе в силу своей исключительной летучести она просто испарится. Они провели соответствующий эксперимент и к обоюдной радости добились успеха. Гельвеции повторил эксперимент в одиночестве и превратил шесть унций[170] свинца в самое чистое золото.

Молва об этом событии распространилась по всей Гааге, и все выдающиеся люди этого города собрались в кабинете Гельвеция, дабы воочию убедиться в истинности полученного сообщения. Гельвеции повторил эксперимент в присутствии принца Оранского и позднее проделал его еще несколько раз, пока у него не кончился порошок, полученный от незнакомца. Необходимо заметить, что последний больше никогда не посещал Гельвеция и так и не сообщил ему ни свое имя, ни общественное положение. В следующем году Гельвеции опубликовал своего «Золотого тельца»[171], в котором подробно изложил сию историю.

Примерно в то же самое время знаменитый отец Кирхер издал свой «Тайный мир», в котором назвал алхимиков сборищем мошенников и самозванцев, а их науку обманом. Он признал, что сам в прошлом был заядлым алхимиком и пришел к указанному выводу после длительных раздумий и множества бесплодных экспериментов. Все алхимики немедленно взбудоражились, решив опровергнуть утверждение грозного оппонента. Первым вступил с ним в полемику некий Соломон де Блауэнштейн, который попытался обвинить его в умышленном обмане, напомнив ему о трансмутациях, проделанных Сендивогием в присутствии императора Фридриха III и курфюрста Майнцского. В сей диспут также вступили Цвельфер и Глаубер[172], отнесшие враждебность отца Кирхера на счет его злобной зависти адептам более удачливым, нежели он сам.

Утверждали также, что Густав Адольф превратил некоторое количество ртути в чистое золото. Ученый Боррихий сообщает, что он видел монеты, чеканенные из этого золота, на этом же настаивает Ленгле дю Френуа. В «Путешествиях Монкони» об этом говорится следующее: «Один купец из Любека, не слишком преуспевший в торговле, но знавший, как превратить свинец в очень хорошее золото, отдал королю Швеции сделанный им слиток, весящий по меньшей мере сто фунтов. Король тотчас же велел чеканить из него дукаты и, точно зная, что сведения о происхождении сего золота соответствуют действительности, приказал высекать на одной стороне монеты его собственный герб, а на другой символы Меркурия и Венеры. У меня есть один из этих дукатов, и я из заслуживающего доверия источника узнал, что после смерти любекского купца, никогда не казавшегося очень богатым человеком, в его сундуках нашли не менее одного миллиона семисот тысяч крон.»[173]

Подобные истории, с уверенностью рассказываемые людьми высокого общественного положения, подпитывали алхимические заблуждения во всех европейских странах. Поражает количество алхимических трудов, написанных в одном лишь семнадцатом веке, и число умных людей, принесших себя в жертву этой иллюзии. Габриэль де Кастень, монах ордена св. Франциска, привлек к себе столь большое внимание во время правления Людовика XIII, что сей монарх прикрепил его к своему двору и сделал раздающим милостыню[174]. Он заявлял, что сможет найти эликсир жизни, и Людовик рассчитывал наслаждаться правлением сто лет. Ван Гельмонт приписывал себе удавшуюся трансмутацию ртути, вследствие чего был приглашен императором Рудольфом II поселиться при венском дворе. Глаубер, получивший соль, названную его именем, и имевший врачебную практику в Амстердаме около середины семнадцатого века, основал в этом городе алхимическую школу и сам читал лекции по этой науке. Тогда же пользовался большим авторитетом Иоганн Иоахим Бехер Шпайерский, убежденный в том, что выполняя определенную последовательность операций с использованием великой и непостижимой субстанции философского камня, золото можно делать из кремниевой гальки. Он искал поддержки своих экспериментов у императора Леопольда Австрийского, но надежда на успех была слишком незначительной, а необходимые затраты чересчур высокими, чтобы уговорить данного монарха, поэтому тот не скупился на похвалы, но не дал Бехеру никаких денег. После этого Бехер обращался к голландским Генеральным штатам, но с тем же эффектом.

В связи с бесчисленными уловками, с помощью которых мошенники убеждали людей в том, что они преуспели в злато делании, и великим множеством живописующих сии деяния историй, имевших хождение в тот период, 15 апреля 1722 г. на заседании Королевской академии наук в Париже месье Жоффруа-старший прочел весьма своевременный доклад. Поскольку его темой являются алхимические обманы шестнадцатого и семнадцатого веков, краткий пересказ будет весьма уместным в этой части нашего повествования. Случаи удачных трансмутаций были столь многочисленными и выглядели настолько достоверно, что освободить общественное сознание от иллюзий могло лишь такое обстоятельное и аргументированное разоблачение, какое сделал месье Жоффруа. Уловкой, к которой алхимики прибегали чаще всего, был тигель с двойным дном, нижняя часть которого была сделана из железа или меди, а верхняя — из воска, имеющего окраску, имитирующую тот же самый металл. Зазор между днищами они заполняли таким количеством золота или серебра, какое требовалось для их целей. Затем они наполняли тигель свинцом, ртутью или другими ингредиентами и ставили его на огонь. Разумеется, по завершении эксперимента они всегда находили на дне тигля золото или серебро. Тот же результат достигался и многими другими способами. Некоторые алхимики использовали выдолбленную с одного конца палочку, наполненную золотой или серебряной пылью и закупоренную воском или маслом. Ею они помешивали плавящийся в тиглях металл, сопровождая данную операцию множеством церемоний, дабы отвлечь в н им а н ие наблюдателей от подлинной цели своих манипуляций. Иногда они сверлили отверстия в кусках свинца, в которые заливали расплавленное золото и тщательно заделывали их первоначальным металлом. Временами они осветляли кусок золота ртутью, после чего им не составляло труда выдавать его непосвященным за неблагородный металл и с легкостью «превращать» его в самое настоящее золото с помощью небольшого количества концентрированной азотной кислоты.