Находчивое поколение - [4]

Прошло два года, и симбирский помещик наш отправился со всей семьей на Кавказ, повез детей и жену и себя лечить пятигорскими водами. Прогуливаясь там между опрятными новенькими домами, выстроенными для посетителей, увидели они огромную вывеску с презатейливою собачьей комедией. Папеньке и маменьке не было покоя: пойдем да пойдем в собачью комедию. Пошли, и хохотали до упада все, и малые и большие. Тут курносая моська Жантиль, в алом фраке и голубой фуражке, расхаживает на дыбках под ручку с косматою шавкой, мадмоазель Санфасон; тут целая упряжь гнедых дворняжек везут коляску, где нарядная маленькая пеганка исправляет должность кучера; две моськи, одна в белом атласном платье, другая в вишневом французском кафтане, сидят в коляске, а брусбарт, в ливрее, стоит на запятках; тут целая стая собак всех мастей и во всех нарядах, щегольских, модных, ощипанных, оборванных, пляшут на дыбках, под барабан и дудку, экосез, и каждый раз, когда очередная пара отправляется взад и вперед между рядами дам и кавалеров, ропот зависти и неудовольствия выражается в рядах пляшущих: дамы и кавалеры ворчат и скалят зубы. Наконец, какой-то назойливый барбос, который вел себя во время танцев самым неприличным образом, и между прочим ворчал и огрызался беспрестанно, даже без всякого к тому повода, барбос этот ухватил одного кавалера в оранжевом кафтане за воротник; тот стал огрызаться, кавалеры и дамы, все без разбора, приняли ту либо другую сторону, и бал окончился буйством и страшною дракой, рассмешившею больших и напугавшею малых зрителей. При этой общей свалке фуражки, шляпки и клочки мишурного платья летели во все стороны.

В эту критическую минуту вступил на поприще с арапником в руке сам хозяин, желавший, вероятно, спасти лоскутный ряд свой, фраки, юбки и кафтаны, от конечного истребления. Мсье Петитом, мсье Петитом! закричали в один голос симбирские воспитанники нашего самоучителя… Так, это был он! Прирожденный воспитатель, он, за неимением других воспитанников, занялся обучением мосек, шавок и болонок, разговаривал с ними так же мило и поучительно, как бывало с детьми; заставлял их так же ловко кланяться, приседать, держаться прямо, навытяжку, складывать вежливо лапки, и собачки уже довольно порядочно понимали по-немецки.

Вскоре, однако же, судьба опять покарала бедного самоучителя: он внезапно, в страшную годину, лишился всех воспитанников своих, подававших столько лестных надежд. На ученых собак напала чума, которая, как известно, не щадит ни пола, ни возраста, ни даже звания и состояния: страшный кашель, рвота и тому подобное воцарились в балагане под вывескою мосек, шавок и болонок; много истратил Петитом на серу, антимоний и табачный настой; уход был за воспитанниками примерный, но судьба порешила дело по-своему: в три недели все кончилось; ученые собаки подохли или остались такими калеками, что не было никакой возможности показывать их: они поглупели, одурели, позабыли все науки и, разбитые на задние ноги, едва перекачивались с места на место. Собачья комедия решительно расстроилась.

Скрипка или флейта, под которую плясали собаки, выручила Петитома. Екатеринославский помещик увез его из Ставрополя к себе, устраивать домашнюю музыку. Петитом брался за все, что вам угодно, и если бы кобылка и саранча не поела в Славяносербском уезде хлеба, то, может быть, у помещика была бы со временем и музыка; по крайней мере, трех человек, из псарей, с басом, со скрипкой и кларнетом, Петитом поставил уже на ноги. Но кобылка испортила все дело; музыка полетела к черту, потому что тут нечем было кормить и рабочих крестьян, не только дармоедов.

Самоучитель оглянулся в околодке и попал счастливо на прежнюю колею свою; у соседа подрастали ребятишки; сосед нашел в Петитоме дешевого наставника, и дело сладилось. Но после стольких горьких опытов Петитом стал дорожить местом своим и старался угодить, по возможности, родителям, отложив всякий посторонний промысел, по крайней мере до того времени, покуда не обживется и не устроится на своем месте. Сметив, что родители малюток были смертные охотники до благонравного воспитания, в особенности до поучительных стишков и басен, Петитом долгое время был в затруднении, каким образом обнаружить перед родителями обязательным образом те нравственные правила, которые он внушает детям! Родители не знали ни по-немецки, ни по-французски, а тут еще на беду наступали папенькины именины. Наконец Петитом решился: дети вытвердили наизусть французское и немецкое пожелание; это так, само по себе, и родители слушали его, проливая слезы радости; но затем дети прочли также на память две русские басни, написанные Петитомом. Да, Петитом выучился уже русскому языку, и не только свободно на нем изъяснялся, но писал в стихах и в прозе поучительные басни. Вот они:

I. СОБАЧКА И СОБАКА

Один маленький собачка с великий злость

Грыз кость.

Большой собака приходил

И маленькой собачку спросил:

Маленький собачка, зачем ты с великий злость

Грызешь кость?

Маленький собачка отвечал:

Мне хозяин давал.

Нравоучение:

Следовательно, ничего не должно делать без позволение.