Нагорная проповедь - [67]

Молчание – целомудрие души. Говорить имеет право лишь тот, кто любит. Но любить по-настоящему способен лишь человек, чью жизнь переполняет любовь. Как же можно любить, скрывая до времени свою любовь? Как говорить прежде, чем можно будет довериться ближним, прежде, чем обретем то, что сможем отдать другим! Источники должны сначала подняться из глубин нашего существа, и уж потом пусть изливаются в мир.

Обнажая свою внутреннюю жизнь, происходящую в самом себе, мы все равно что занимаемся проституцией. Душа утрачивает стыдливость, а с нею и способность тонко чувствовать, лишаясь таким образом органа глубоких и необычных переживаний. Нарушаются непосредственность и изначальность происходящего, и становление как естественный процесс прекращается. Хрупкая органичная жизнь не выносит публичности. Извлеченная на свет из тайников души, она чахнет, и ее волей-неволей приходится подменять искусной имитацией. На смену утраченной непосредственности приходит рассудительное поведение, а изначальности – ощущение чего-то вторичного, манерного и обыденного. И в конце концов человек оказывается вовлеченным в лживую, показную, суматошную жизнь, наполненную фантазиями, имитациями и актерством. Собственную жизнь приходится играть как роль, поскольку жить по законам первозданного естества уже не получается.

Пока в нас не возникнет совершенно новое ощущение личного становления и его первых результатов, все это должно оставаться в тайне. Пока происходящее – бесформенная клокочущая масса из впечатлений и чувств, которую мы не можем осмыслить, пока она не оформится в нечто определенное и не обретет в нас ясный облик, доступный нашему переживанию и оценке, пока все это еще не выношено нами до стадии жизненной зрелости и не превратилось в живую составляющую нашего опыта, мы должны терпеливо постигать возникающее в нас и вести себя сообразно происходящему, помогая ему созреть, всеми силами стараясь молчать об этом, чтобы во всей полноте и глубине пережить совершающееся и помочь стать ему плодотворной жизнью.

Таите в себе все, что внутренне еще не свершилось, не решено, не исполнено, и, тщательно скрывая от других, добивайтесь, чтобы это произошло. Великое рождается в глубоком молчании. До времени рассказывая о нем, пытаясь эгоистически впустить его в свою жизнь, мы превращаемся в расхитителей. В итоге – не только лишаемся новых переживаний, сил, ясности понимания, душевных порывов и плодов, дожидающихся своего проявления в том великом, но и не можем справляться с тем, что происходит в нас. Половинчатость тут ни к чему. А коль скоро всякое истинное решение, исполнение, созидание и победа рождаются лишь в изначальном ощущении всей проблемы, будем же гореть огнем этого чувства – и проблема разрешится. Любое поспешное проявление губит это ощущение изначальности, и мы лишаемся того источника сил, который дает нам власть над всем.

Известно, что тревоги и беды легче перенести, если кому-то рассказать о них. Так мы обычно и поступаем, но все равно они остаются с нами – ведь мы при этом ничего не совершаем, не исполняем, не решаем. То есть, как ни привлекательно для нас это явление, оно не принесет нам никакой пользы. Говорить можно лишь о том, с чем мы уже справились. Стоит только показать другим зарождающееся в нас, как оно тотчас же увядает, потому что мы этим отчуждаем его от себя. Потом мы, обливаясь слезами, кинемся его искать, но вряд ли найдем снова, поскольку наше чувство к нему растворилось в словах. Возможно, оно когда-нибудь вновь появится в нас и станет крепнуть, но мы ведь его уже однажды утратили, отчего поступательное развитие и причинные связи процесса становления нарушились.

Иное дело – житейские проблемы, нужды и беды. Они останутся с нами, сколько бы мы ни жаловались на них другим и ни изливали им свою душу. От их постоянного переживания нам никуда не деться. Выговорившись очередной раз, мы немного успокаиваемся, на душе становится легче, ощущение их притупляется, и они кажутся уже не такими серьезными. Но тогда прежнее внутреннее напряжение, душевные муки и приступы уныния оказываются бесплодными. Печаль неизбежно будет возвращаться к нам вновь и вновь, однако с каждым разом ее острота снижается. Но чем слабее толчки этих чувств, тем меньше у нас шансов найти нужные решения. Учитесь страдать не жалуясь, чтобы ваши страдания принесли плоды.

Особый случай, когда мы сами не в силах справиться и приходится просить о помощи. И если это настоящая помощь, то она, на первый взгляд, от внутренних бед не освобождает, а скорее еще глубже погружает в них, однако указывает при этом, как лучше их преодолеть. Истинный помощник погружается в наши беды, сочувствует, страдает и сражается вместе с нами, разделяя наше бремя. Обращаясь к нему за советом, мы доверительно посвящаем его в свои переживания, и он сопереживает. И тот, кому мы доверяемся, помогает нам скрывать наши душевные тайны.

Лишь когда что-то зародившееся в нашей душе пустит свои ростки, когда смутное влечение или предчувствие, сломив все препятствия, станут нам совсем понятны и мучительное напряжение разрядится в движении жизни, когда переживание Бога окажет на нас свое созидательное воздействие, когда облагораживающее душевное страдание нас окрылит, а страшные муки приведут к победе и проблема, казавшаяся неразрешимой, разрешится, вот только тогда зародившееся в нас и победившее может выйти вовне.