Нагорная проповедь - [65]

Но здесь налицо совсем иное понимание правды, которое и определяет поведение. Если понимать ее внешне, формально, то наши слова и поступки должны строго соответствовать действительности. Это значит, что мы правдивы, когда выражаем лишь то, что есть на самом деле. Это можно сравнить с фотографической точностью воспроизведения. Но тогда, строго говоря, все сказки, рассчитанные на детское восприятие, лгут, а беглый ответ «все в порядке» на вопрос о нашем самочувствии, когда на самом деле это не так, не что иное, как обман. По такой логике, детям дозволительно рассказывать только об исторически достоверных событиях, давать одни только научно обоснованные ответы, а на вопрос о самочувствии следует пускаться в детальный анализ своего общего состояния.

Напротив, объективное, сокровенное и органичное понимание смысла правды обязывает нас говорить и делать именно то, что наиболее полно отвечает данной жизненной ситуации и помогает радикально решить именно данную проблему, честно и полно исполнить наше предназначение именно в это мгновение. Такое происходит не абстрактно, а исключительно конкретно, в соответствии с нашим внутренним состоянием, сиюминутным отношением к тому, кто к нам обратился, с условиями и обстоятельствами, при которых это произошло, с правами и обязанностями, вытекающими из всей ситуации. Лишь то, что стало органичным, – истинно, сконструированное механически – ложно. Любое проявление жизни, рождаемое самим изначальным ощущением предъявляемого к нам конкретного требования, истинно, неважно, отвечает ли оно формально действительности, главное, чтобы оно соответствовало этому требованию. Истинным будет лишь тот ответ человеку, который ему понятен и полезен, глубоко и искренне удовлетворяет его потребность, а правдив ли он объективно, – вопрос второстепенный. Вот почему первые разъяснения о жизни, которые мы даем своим детям, – вовсе не ложь, хотя это, как правило, сказки. Ложь – это когда жажду детской фантазии пытаются утолить сухими историями.

В органичном понимании ложно скорее не слово, выражающее то, чего нет в реальности, а совет или рекомендация, которые пусть и соответствуют действительности, но в данный момент и в данной ситуации проблемы не решают, которые лишены внутренней необходимости, бессмысленно и произвольно врываются в жизнь, разрушая ее. Вот что имеет в виду Иисус, когда говорит, что нам придется отчитаться за каждое бесполезное слово, произнесенное нами.

Иисус добивался от нас именно органичной правдивости, которая и является нашим нравственным долгом, так же, как и исполнение всего, что открывает Он нам в Нагорной проповеди. И поведение, рекомендуемое Иисусом на время поста, – не что иное, как пребывание правды, ибо только скрытое постничество истинно. Тогда я вправе скрывать это и с помощью своего внешнего облика – пусть он будет безмятежным, чтобы ничто в нем не выдавало, какие волнения переживает моя душа. Это защитная мера, позволяющая в любых условиях сохранять все в тайне. Если потребуется, будем внешней веселостью заглушать даже рыдания души.

При этом мы вовсе не относимся с пренебрежением к претензиям, которые предъявляют нам ближние, – ведь никто не разрешал им вторгаться в тайную жизнь нашей души и пытаться разузнать о ней. Искренность вовсе не означает, что нужно распахивать перед всеми душу. Соблюдая пост, человек обычно сосредоточен на самом себе, и всякая оглядка на других делает этот пост лицемерным. Создаваемая мною видимость никакая не ложь и не обман, подобные иллюзорной скорлупе несправедливости, жестокосердия и суровости, присущей светской жизни и скрывающей от нас любовь и милосердие Божье.

Но понять правдивость такого способа защиты можно, лишь уяснив себе всеобщий естественный закон новой жизни, о котором здесь и идет речь.

Поводов и причин для соблюдения поста немало. Необходимая самодисциплина делает его первоклассным средством самовоспитания и в высшей степени действенным рычагом для обретения личной свободы. Это оружие, всегда готовое к борьбе за наше бытие, за то, чтобы отстоять самих себя. Это наша единственная собственная помощь себе, чтобы стать выносливее и сильнее. Это отражение внутренней собранности и осознание себя во внешнем мире. Это, наконец, часто прямой суд над собой, происходящий в нашей душе. Тогда пост – это выражение изначальной жизни, а не исполнение некой религиозной заповеди или церковной морали, это единственное в своем роде, высочайшее проявление сокровенной жизни в самом себе. Призывая нас всеми силами оберегать свое постничество от посторонних глаз, Иисус на его примере хочет показать нам, что жизнь человека в самом себе возможна лишь, когда он остается один на один с самим собой, только тогда она правдива и плодотворна. И тогда Отец воздаст нам явно.

Жизнь человека в самом себе – это сокровенный родник его личного существования. Здесь от самых таинственных основ его бытия устремляются вверх соки, несущие ему подлинную жизнь. Здесь из глубины до него доносятся голоса и сокровенные истины. Здесь дает о себе знать первозданное естество, пытаясь перекричать бушующие волны инстинктов и соблазнов. Здесь накапливаются впечатления, несущие жизнь, именно здесь они вступают в живую связь со всем прежним нашим живым опытом – он безмолвствует в этих глубинах, но вызывает в нас чувства, из которых пробивается собственная жизнь. Судьба подобно ударам молнии врывается в нее, будоража и достигая сокровеннейших уголков души. Под натиском житейских невзгод и проблем возникают колоссальные напряжения, вызывающие мощные разряды накопившейся в нас энергии. На поверхность поднимаются могучие импульсы, пробуждаются доселе неведомые ощущения, возникают необычные предчувствия. Под влиянием всего этого в нашем сознании одно напряжение сменяется другим, оно старается осмыслить, переработать и оценить идущее в нас обновление и наши переживания. И здесь все происходящее с нами погружается в горнило личной жизни и, очищаясь от внешнего шлака его жаром, переплавляется в чистую жизнь. Жизнь человека в самом себе – это труд его сердца: из него все исходит и к нему все возвращается.