Нагорная проповедь - [64]

Поститься – значит воздерживаться. Постигший истину не посчитает для себя неинтересным данный раздел. Бесполезно обезличенное, внешнее и привычное телесное постничество как предписанная Церковью религиозная повинность, но очень важно для человека свободное воздержание, когда он при известных обстоятельствах и по определенным причинам отказывается от чего-то даруемого ему жизнью ради своего собственного развития, ради своей жизни и созидания. Я не призываю вас мучить себя голодом и жаждой. Поститься – значит воздерживаться от того, без чего можно обойтись, – от всяческих удовольствий, чтения, услаждения себя искусством, развлечений, общения, удобств и роскоши, а если потребуется, то и от еды и питья. Все зависит от того, нужно ли нам в данный момент воздержание, налагаемое на себя без всякого принуждения, по внутреннему велению. Оно – главная движущая сила собственной жизни, ее сильнейший рычаг в наших руках, оно подтверждает свободную и мощную власть нашего Я в его внешнем и внутреннем деятельном проявлении.

Это можно и не говорить Ищущим, они приходят к нему сами. Им хорошо известно, что подавляет нас и пытается нас подчинить себе, укрепляет эту власть нашего Я. Они засвидетельствуют, что, практикуя воздержание, человек тренирует свою личность, чтобы она стала еще выносливее, ловчее, искусней, живей и энергичней. Они прекрасно осознают, что выполнить задачу и достичь высокой цели можно, только отказавшись от всего мешающего, отвлекающего и отнимающего силы. Их воздержание вполне естественно, когда они разрывают жизненные отношения, которые нарушают их связь с Богом, когда они уединяются, чтобы сосредоточиться, когда ради самого необходимого – своего становления отказываются от всего наносящего этому вред.

Иисус желает нам сказать не то, что мы должны поститься, а как нам следует это делать. И здесь мы слышим точно такое же наставление: не публично, а тайно, не выделяясь перед всеми, а неприметно, не на показ, а в глубине себя. Пусть это видит один лишь Бог, для которого нет тайн.

Нам скорее всего возразят: но ведь это невозможно! Если я откажусь от общения с людьми, поскольку оно обольщало меня и было пустой тратой времени, или откажу себе в наслаждении искусством, которое на самом деле было мне безразлично, или стану воздерживаться от алкоголя, лишавшего меня выносливости, то наверняка мое окружение это заметит – такое бросается в глаза. Но речь сейчас о другом. Да, изменения своего образа жизни утаить трудно, но то, что этот акт самоотречения держать в тайне необходимо, сомнений не вызывает. Само соблюдение поста должно быть незаметным. Пусть другие объясняют причины явных изменений в тебе как им заблагорассудится, главное, не позволяй заглядывать в свою душу, не открывай движущие мотивы своего поведения. Оберегай свой внутренний мир от назойливого любопытства тех, кто постоянно наблюдает за ближними, выискивая причины их непохожести на других.

Иисус ратует именно за это и даже советует принимать защитные меры, чтобы сохранить свое постничество в тайне. Он говорит: к чему напускать на себя мрачный вид, лучше укрась свои волосы и умой лицо, иными словами, сияй от счастья, радуйся жизни и наряжайся, как на праздник. Тогда люди твоего постничества и не заметят. Не показывай своим внешним видом свою внутреннюю жизнь.

А не подменяется ли одно лицемерие другим, когда мы стараемся казаться иными, чем есть на самом деле? Неужели Иисус требует от нас притворства, неискреннего поведения? Если правду понимать традиционно, формально, то это действительно так. Но у Иисуса другое понимание правдивости, он ведь тонко чувствовал лицемерие, скрывающееся под личиной внешней искренности, и процветающую за ней куда большую внутреннюю ложь.

Радетели о чести Иисуса высказывали мнение, будто Он таким предостережением хотел лишь сказать, что праведному перед Отцом дозволяется в случае крайней внутренней необходимости в невыносимых стесненных обстоятельствах изображать из себя радостного человека, поскольку праведные по сути и есть таковые. Да, дети Божии стремятся к радости. Вот только самоотречение с привкусом горечи и настраивающее на мрачный лад полноценным не назовешь. Показное сковывает душу. Полностью избавиться от чувства досады можно, лишь ощутив, насколько оно для тебя бесполезно. И когда мы самозабвенно устремимся к цели и ради ее достижения даже с радостью пожертвуем всем, это придаст еще больше душевных сил, мы не будем считать подобное жертвой. Но судя по контексту и тому, как бесхитростно выражена мысль, Иисус здесь имеет в виду другое. Он просто советует нам не выражать внешним видом свое внутреннее самоотречение. Вести себя нужно так, словно мы закрываем за собой дверь, чтобы в уединении молиться Отцу. Сокрытие – лишь вынужденная защитная мера.

И тогда нет ничего неискреннего в том, что мы прихорашиваемся во время своего поста. Ведь этим мы не пытаемся изобразить чувства, которых у нас на самом деле нет. Таким своим внешним поведением мы уберегаем происходящее в нашей душе от людского любопытства. Конечно, мы кажемся другим иными, чем есть на самом деле. Но у нас и в мыслях нет обманывать ближних, применяя эту вынужденную меру для защиты своего Я. А если кто-нибудь кажущееся принимает за истинное, скорлупу за ядро, то здесь нет нашей вины. Мораль нас вовсе не обязывает обнажаться перед каждым. Во всяком случае, ущербное представление о нас обусловлено не нашей скрытностью, а человеческой ограниченностью.