Нагорная проповедь - [61]

Стоит нам только прельститься всем этим, как мы лишимся своего ощущения Бога, разрушится наша связь с Ним, прервется стремительный поток живительных соков первозданного естества, затормозится его развитие и сойдет на нет его воздействие. Вот какие опасности постоянно подстерегают тех, кто идет по пути становления. Эти чудовища постоянно пытаются возмутить, одурманить, пропитать нашу душу и потянуть за собой наперекор оживляющему влиянию Бога, губя тем самым наше подлинное естество. Эти искушения знает каждый, кто очнулся от них, и ощущение их не покидает его. Какими бы здравомыслящими и бдительными по отношению к его козням мы ни были, мы не можем освободиться от присущей этим искушениям силы, воздействующей на нас подобно гипнотизирующему взгляду отвратительного монстра, поджидающего нас на нашем пути. И из сердца рвется мольба: Отец, не дай искушениям возобладать надо мной! Мы просим Его сделать нас стойкими против любых впечатлений, безразличными к призрачному и иллюзорному, противостоять превратностям жизни, пытающимся властвовать над нами. Отец, будь рядом, чтобы все противящееся Тебе в этом мире разбивалось о нашу собственную твердость. Дай нам ясное видение истинных жизненных ценностей и самого важного на свете. Дай силы противостоять всем искушениям и покажи превосходство нового естества, чтобы все дурное, соприкоснувшись с ним, потерпело позорное поражение.

Но избавь нас от лукавого

Когда мы испытываем искусительное влияние прелестей жизни, страдая от их колдовской назойливости, мы постепенно начинаем осознавать ту чудовищную, всепроникающую и всеразрушающую власть зла, которая лишает нас покоя, вводит в заблуждение и разрушает нашу жизнь. Мы видим ту печать вырождения, одичания, одряхления, отравления, самоуничтожения, которой отмечено все присущее человеку. Мы видим власть, завладевшую нашим хаотичным и суматошным миром. И мы, потрясенные осознанием этой зловещей силы, толкающей нас к погибели, обеспокоенные судьбой развивающегося в нас первозданного естества, такого беззащитного перед ней, страстно желая спасения от этого ужасного устроения земной жизни, возрождения всего свойственного человеку и раскрытия его Божественного величия, восклицаем, прося Отца: избавь нас от лукавого!

Эти семь просьб – возносящийся к Отцу поток наших чувств, рождающихся из нашей живой связи с Ним. В них – пульс движения жизни, о котором возвестили Заповеди блаженства. Они свидетельствуют о внутренней жизни, совсем не похожей на привычную нам. В них – напор жизненных соков и первые ростки первозданного естества. Это – страстное желание искать и возрождаться. Люди, которые молятся нелицемерно, в ком это желание с неистовой силой вырывается наружу, внутренне стали совсем другими, они родились заново.

Я полностью отступает на второй план. И хотя каждая просьба пронизана жаром собственной страсти, наше Я – всего лишь горнило, из которого вырывается ее пламя. Вырвавшись наружу, молитва проникает повсюду и служит всему. Эгоистические заблуждения преодолены. Собственные интересы исчезли. Мы охвачены объективными устремлениями, но объективность – чувство изначальное. «Отец» – вот основной тон, который теперь до конца наших дней будет с неизменной силой звучать в нас. В сердце, способном так молиться, его звук полнее и чище. Он слышится совсем рядом, ведь все растворилось в наивном детском чувстве. Осознание Бога стало самосознанием. Внешнее, поверхностное, преходящее рассеялось перед Ищущим, и его взору открываются волнующие глубины, источающие творческое начало, слышится отзвук созидательной жизни Божества. Судьба человечества, его сотворение и будущее вышли на первый план. В центре внимания – цель всего становления. Каждый человек по-своему и в себе самом переживает извечную тоску по искуплению, дающую ему уверенность и надежду. Из источников нашей основной – внутренней жизни, подобно извержению вулкана, под напором переполняющих нас чувств поднимается молитва.

Мы неверно оцениваем «Отче наш», если нас не поражает, сколько можно вложить в эту молитву, если мы полагаем, что истинно молящиеся, читая ее, способны умом постичь ее широту и глубину. Значит, мы так и не поняли, что же сказал Иисус об этой молитве. Это вовсе не чудо, что вся неисчерпаемость ее содержания заключается в семи просьбах, ибо каждая из них подобна взгляду в необозримые просторы и в бесконечные дали. Но эти страстные устремления могут быть, только если рождены изначальным чувством. Стоит только начать над этим размышлять, как интимнейшие жизненные процессы искажаются, и мы выпадаем из правды жизни. У каждого истинно молящегося желания, которые выражаются в отдельных просьбах «Отче наш», рождаются из ярких впечатлений действительности, пережитых и выстраданных. Но это дает нам лишь общую, обзорную картину, будто мы, окидывая взором всю местность, упускаем из вида отдельные детали. Просьбы должны образовывать нечто целое, а не представлять собой набор частностей.

Простые и обычные впечатления раскрывают суть и особенности каждого отдельного человека. Они и делают молитву стихийным, естественным процессом сокровенной жизни. И нам не обязательно знать, что открывалось внутреннему взору Иисуса и Его учеников, когда они читали «Отче наш» и другие молитвы. Нам важны содержащиеся в них, освобождающие слова сокровеннейшего напряжения нашей жизни. Но это возможно лишь если в нас живут такие же искание и устремления, что и в тех людях, которые избрали путь становления, пусть это и отражается в нашем сознании совсем по-другому. Главное, чтобы в нас развивался аналогичный, хотя и внешне отличный, объективный созидательный процесс.