Наездник - [23]

«Вот это» и «вот это» — ОЦ-38 и Бизон 2Б. Вообще-то я не люблю револьверы, невзирая на то, что это — очень надёжное и проверенное временем оружие. Но из этой штуковины мне как-то довелось стрелять в тире и я оказался впечатлён. Ну а Бизон… А этот ещё и с коллиматором.

— Опробовать станем? — когда Николай ощущает близкую выгоду, хмель в его башке прекращает действовать, — Я там новые мишени приготовил. Прошлый раз помнишь, как получилось….

Помню, почему же не помнить. Это же не я манекену бошку отстрелил.

Лифшиц открыл четыре ящика и вручил нам выбранное. У меня проблем не возникло и я достаточно быстро снарядил револьвер и Бизона, а вот Иван некоторое время упорно совал в А-91магазин наоборот. Мы с Николаем понаблюдали за мытарствами якута, а потом я тяжело вздохнул и помог.

— Ну и на кой тебе это нужно? — спросил я, — Никогда же с булл-папом раньше дела не имел.

— Хочется, — он погладил оружие по боку и вдруг насторожился, — А откуда тут гильзы летят?

— Внутри собираются, — хихикнул Николай, — Потом увидишь.

Иван потянулся было к бутылке, буркнув нечто об обмывании, но я отодвинул сосуд жизни, пояснив, что обмывать станем позже. Лифшиц тут же поддержал, заметив, что оплаты он пока не получил. Придя к соглашению, мы вышли через заднюю дверь, которую хозяин, не мудрствуя лукаво, запирал на толстый ржавый засов.

За дверью обнаружился задний двор заднего двора. Металлическая ограда в полтора моих роста препятствовала любопытствующим утолять свою страсть, а брезентовый навес сохранял почву сухой и ровной. У самого выхода расположился небольшой столик со следами оружейной смазки и рыжими пятнами ожогов. Кроме того, здесь же стоял разобранный шезлонг, где кое-кто забыл армейский бинокль. Этот «кое-кто» обычно пользовался оптикой, чтобы во время стрельб изображать из себя огромного специалиста, изливая тонны сарказма на стрелков-неудачников.

В конце тридцатиметровой площадки забор укрепили толстыми металлическими плитами. Если бы хоть кто-то из местных собирателей металлолома знал, где притаилась эдакое сокровище, то уже попытался бы вломиться во двор. Перед плитами стояли манекены, заботливо одетые в поношенные кевларовые броники. Пара одежек успела истрепаться до совершенного непотребства и нуждалась в срочном ремонте или замене.

— На позицию! — фыркнул Николай и ухватив бинокль, плюхнулся в шезлонг. Мебель протестующе затрещала, но выдержала напор, — Иван, а ну, покажи класс этому выпендрёжнику. Вжарь комара в глаз!

Нет, реально, якут стрелял очень даже ничего. Причём ему не мешало даже сильное опьянение, а сейчас он так и вовсе находился на пике готовности. Брямкнув Вереск на стол, Иван вскинул 91й и что-то недовольно проворчал. Всё же такая компоновка казалась ему непривычной. Пока якут елозил прикладом по плечу, я поднял Бизон и поймал точкой коллиматора голову несчастного манекена. Точнее, каску на голове.

Нажал на спуск и полюбовался, как «кастрюлька» улетела к дальней стене. Всё же немного громче, чем я ожидал.

Иван прекратил воевать со своей пушкой и недоуменно уставился на меня.

— Твоя работа? — я самодовольно кивнул, — А чего так тихо? А… Эта хрень — глушак? На кой оно тебе?

— Хочется, — я постарался имитировать его интонацию, десятью минутами ранее, — Буду на медведя ходить, чтобы он не понял, откуда по нему шмаляют.

— Хитёр бобёр! — Иван покачал головой и кроткими очередями посшибал оставшиеся каски, — Ух ты! Сила!

Тем временем я положил Бизон и взял револьвер. Пушечка удобно расположилась в ладони, а первый выстрел оказался настолько тихим, что я вообще не понял, был он или нет. Ещё четыре раза нажал на спуск и заслужил поднятый большой палец Николая. Сам знаю.

Иван отстрелял первую покупку, в конце концов определившись, откуда вылетают гильзы и поднял Вереск. Тут выяснилось, что «Узи», как его окрестил якут, всё же предназначен для других целей, а не снайперской стрельбы.

— Зато скорострельность хорошая, — с некоторым сожалением заметил якут, — Ладно, пошли обмывать.

— И расплачиваться, — многозначительно хмыкнул Лифшиц, — Знаю я вас, инородцев: споите несчастного еврея, обманете, разденете…

— По миру пустим, — согласился я и посмотрел на часы, — Пошли, завершим сделку, подписав кровью.

Хозяин, даром, что едва держался на ногах, сумел в считанные минуты настроить терминал и установить мост с цивилизованными местами. Интересно, в каком банке этот хомяк хранит свои незаконные? И если уже успел накопить достаточную сумму, то какого хрена продолжает сидеть в нашей Тмутаракани, постепенно превращаясь в одного из утративших якорь забулдыг? Впрочем, один из них, в прошлом — менеджер одного из филиалов Газпрома — утверждал, что нигде не чувствовал себя так спокойно, как здесь. Лишь бы имелись деньги на выпивку, да собутыльники.

Иван достал карточку, а я успел заметить, что это — Верина штуковина. Надо будет поинтересоваться у сестры, в курсе она, что у них с сожителем — общий счёт? Может быть кто-то успел забыть, кому служит? Напомним.

— Ни хрена себе расценочки! — фыркнул якут, — На ящике вроде что-то другое нарисовано.

— С учётом колебания курса валюты, — заплетающийся язык Лифшица с трудом одолел эту фразу, — А тебе, скотина, ещё и плюс за наглое вторжение в личную жизнь и антисемитизм.