Едва придя в себя, я вяло отметил, что все еще жив и относительно здоров.
Тело болит так, будто я несколько часов работал боксерской грушей, из-за сломанного носа дышать приходится ртом, ребра как-то очень уж мерзко ноют и страшно хочется есть, руки онемели, но в основном…
В основном, я в порядке. По ощущениям не истекаю кровью, пулевые ранения совсем не дают о себе знать, будто их и нет, даже ребра, и те тревожат лишь немного. Это как минимум неожиданно, ведь теряя сознание, я был уверен, что мне конец. Даже наемнику не выжить после таких ранений, но, тем не менее, я все еще жив. Не знаю, кто и как меня подлатал, но этот человек определенно отличный медик.
Или колдун.
Точно сказать, сколько времени я провалялся без сознания, нет никакой возможности, хотя, что-то мне подсказывает — прошло от одного до трех дней. По крайней мере, моя неумолимая ностальгия по "родной" Москве все еще не дала о себе знать — никакой тоски, желания вернутся и прочего. Если вспомнить, что обычно я могу часы по ней сверять — пара дней очень даже реальный срок.
Кто-то очень добрый вытащил меня с того света и несколько дней продержал в живых. Даже и не хочу думать о своей невероятной удаче. Кажется, это начинает входить у меня в привычку: уверенность, что вот- вот отойду в мир иной в комплекте с многочисленными увечьями, а уже спустя несколько секунд — внезапное спасение.
И все по новой.
Не то, чтобы я жаловался, но когда ты уже внутренне свыкся с мыслью о своей скорой кончине, вот такие вот сюрпризы воспринимаешь без должного энтузиазма. Больше скажу — после ощущения того, как сознание ускользает в бездну смерти, я крайне скептически воспринимаю свое внезапное воскрешение из мертвых.
Моему скептицизму немало способствует тот факт, что я далеко не в полном порядке, да еще и подвешен на чем-то, очень смахивающим на дыбу. В последнем я абсолютно уверен — сразу после пробуждения мне пришлось сильно напрячься, стараясь стать на ноги, чтобы окончательно не вывернуть руки из суставов. Заскользив по каменному полу босыми ступнями, я, пошатнувшись, стал на ноги. Вместе с чувством непередаваемого блаженства, вызванным вернувшимися на свое законное место суставами, я почувствовал, как натягивается привязанная к моим рукам веревка.
Тут уж точно не ошибешься. Вообще, очень распространенное приспособление — тот же операционный стол и куча электронных манипуляторов с острыми лезвиями не каждому по карману, да и управляться с этой техникой нужно уметь, а вот дыба…
Да, дыба, это нечто универсальное, доступное каждому — всего- то и нужно, что несколько крепких кожаных ремней, хорошая веревка и крюк на потолке. Что может быть проще, чем пропустить веревку через крюк, связать руки пленника ремнями за спиной, привязать к ним веревку, а потом поднять бедолагу над землей и закрепить другой ее конец? Минимум сложностей, зато результат какой! — если пленник немного расслабится, его руки вывернутся и очень болезненным образом выйдут из плечевых суставов.
Собственно, со мной именно так и поступили.
Правда, мои тюремщики сжалились и подвесили меня не особенно жестко — висеть упираясь ногами в пол, это же настоящий подарок. Жаль только, что эти добродетели не учли тот факт, что в бессознательном состоянии мне от этого не холодно не жарко и теперь у меня вместо рук онемевшие палки…
Ну, да черт с ним. Зато жив остался.
Решив закончить оценку своего состояния на этой позитивной ноте и с трудом открыв глаза, я осмотрелся. К моему угрюмому удивлению, меня не ослепило ярким светом — только глаза заслезились, заставив сощурится. Первым делом я осмотрел свое многострадальное тело. Из одежды на мне остались только брюки покрытые коркой засохшей крови и рубашка нараспашку. На ребрах с левой стороны наблюдалась немаленькая, уже приобретающая темно- синий цвет гематома… Ну, что же, этого и стоило ожидать.
Оценив свое состояние как "удовлетворительное", я поднял голову и осмотрел место, в котором оказался. Как и предполагалось, пока я был без сознания, меня перенесли в другое помещение. Оно и правильно — зал для перемещений в самом центре Мирохода не то место, где стоит держать пленников.
Особенно, таких, как я.
Комната выглядит более чем атмосферно: по сути, довольно большая, скудно освещенная каменная коробка с парой зарешеченных окон у самого потолка. Здесь прохладно, правда в самый раз — мерзнуть не мерзнешь, но и от жары потерпать не приходится. На тюремную камеру не похоже — у стен полно всякого хлама, старые шкафы, ломящиеся под весом неизвестного содержимого, столы, тумбы… В одном из двух углов, которые я могу видеть, так вообще свалена куча какого-то грязного тряпья. Все это богатство покрыто слоем пыли и из-за него в воздухе стоит не слишком приятный запах сырости и старых, ношеных вещей.
Так, что тут у нас еще? Опустив взгляд на пол, я удивленно вскинул бровь.
Меня подвесили аккурат над тем местом, где на каменных плитах мелом была нарисованная сложная геометрическая фигура. Преисполненный несвойственным мне чувством де- жавю, я с большим трудом вскинул голову и посмотрел на потолок. Так и есть — надо мной изображена точная копия первой фигуры, а в ее центр вбит крюк, через который пропущена веревка. Фигура, почему- то кажется мне знакомой — вписанная в круг восьмилучевая звезда, с множеством непонятных символов, сопутствующих каждой линии и чем-то очень похожим на рисунок утки- мутанта в центре…
