Наемник - [22]

В те дни еще неясно было, кто же победит в кровавой борьбе. Найл постоянно думал о тех временах, когда смертоносцы окончательно покорили человечество, и пришел к выводу, что паукам удалось это сделать, лишь коварно проникнув в людские умы и души. Жуткий стоглазый тарантул-правитель, нарекавшийся Хебом, смог изведать тайны разума лишь с помощью низкого вероломства.

Один подлый человек, чье имя недостойно даже упоминания, открыл Смертоносцу-Повелителю все секреты своих собратьев и тем самым обрек потомков на рабскую жизнь, длившуюся долгие столетия.

Смертоносцу-Повелителю пришлось брать уроки у гнусного изменника, иначе он нипочем не научился бы проникать в людское сознание. Это тянулось долго, – верховный паук постепенно вытягивал у предателя самые сокровенные тайны и выстраивал в своем сознании полную картину человеческого рассудка.

Только проникнув в сознание предателя и слившись с внутренними жизненными ритмами людского племени, пауки окончательно обрели нити управления. Безошибочно смертоносцы нащупали слабое место в сознании людей и научились ошеломлять их импульсами враждебной воли.

Как знать, если бы не такое вероломство, возможно, никогда бы не довелось людям прятаться по норам и пещерам, спасаясь от охотничьих облав!

Найл размышлял об этом и, к своему удивлению, порой ощущал превосходство над паучьим племенем. Ему, например, никто не объяснял, как проникать в умы своих близких, ютившихся рядом, в одной пещере, а между тем он спокойно улавливал мыслительные вибрации исходившие от отца, брата или сестренок, причем осознавал их мысли ясно, как свои собственные.

Не все открылось сразу, хотя природа и наделила его недюжинными способностями.

Найл начал с малого, постепенно взращивая в себе телепатический дар, пытаясь проникать в сознание каждого попадающегося навстречу существа, будь то стремительная оса-пепсис, закладывающая крутые виражи над головой, или неподвижно застывший на своей белесой нити паучок-шатровик.

Его мысль острым жалом упрямо пронзала мозг сметливого работяги-муравья и глупой тли, которую муравей «раздаивал», чтобы получить побольше сладкого нектара; перед внутренним взором проплывали все инстинкты жука-скакуна и мохнатой гусеницы, прятавшейся в тенистом уголке от жучьих челюстей-лезвий.

Найл не только научился внедряться в сознание этих тварей, но при желании смог взирать на окружающий мир их глазами.

Каждый раз он с неясной радостью думал, что человек, познав со временем саму сущность сознания смертоносцев, сможет когда-нибудь одержать верх над кровожадным отродьем.

Долгие годы даже надежда на освобождение выглядела невероятной химерой.

Казалось, что люди навечно обречены на скотское существование, – малая часть «счастливчиков» получала шанс прислуживать паукам, а большей готовилась иная участь, каждому суждено было попасть в зловонное ненасытное брюхо.

Найл стал избранником судьбы, когда в юности убил первого смертоносца, и произошло это в руинах заброшенного города.

Потом, неоднократно вспоминая тот день, он понял, что, может быть, даже не так важно было просто угробить черное чудовище. Важно было не дрогнуть от страха и проявить твердость.

* * *

Можно сказать, что тот, древний мир пошатнулся только тогда, когда человек наконец-то смог противостоять враждебной воле. Без этого он просто не способен был бы раскроить металлической трубкой огромную голову, опоясанную зловещим Восьмиглазым ободом.

Воля не дрогнула, он смог увернуться от мохнатой лапы, чтобы нанести разящий удар, и именно в то мгновение смертоносцы начали терять свое вековое господство.

Жнецы появились позже, когда пауки пребывали в легкой растерянности, единая телепатическая сеть, связывавшая всех смертоносцев, уже легонько подрагивала от паники. А уж потом, с лазерными разрядниками в руках, люди почувствовали себя по-другому, они сразу вспомнили, что когда-то безраздельно хозяйничали на своей голубой планете.

О мести думали почти все.

Каждый мечтал припомнить моря крови, пролитые в прошлом, никто не сомневался, что нужно давить огромных чудовищ и истребить до единого. Жители города так бы и поступили, спалив дотла все паучьи тенета, но Найл, побывав в Дельте, ясно осознал, что самый простой путь мог оказаться и самым губительным.

Он стал избранником Богини Дельты, и именно Нуада удержала его от лобовой сшибки. Исполинское шарообразное растение-властитель, занесенное из далеких миров хвостом кометы Опик, отчетливо впечатало в его сознание мысль: если жнецы все-таки полыхнут молниями по смертоносцам, кровавая жатва не затихнет даже после того, как последняя паутина развеется в прах и будет сожжено последнее паучье яйцо. Люди не остановятся, начнут истреблять друг друга, и круг истории в который раз замкнется.

Пришлось учиться, как уживаться вместе с прежними угнетателями, и с этого момента началась новая эпоха, эпоха взаимного существования. Все нити управления пауками по-прежнему оставались за Смертоносцем-Повелителем, а Найл, избранник Богини Дельты, возглавил Совет Свободных людей.

Восьмиглазые поклялись впредь больше не пожирать людей. Горожане обязались забыть месть и зачехлить стволы лазерных расщепителей.