Наедине - [98]
Миха
Она спит, свернувшись клубком, просунув под подушку обе ладони. Без устрашающе черных кругов под глазами, с волосами, разметавшимися вокруг лишенного краски лица, она похожа на ангела, о существовании которых я, впервые задумавшийся о таких вещах, имею самое смутное представление. Сегодня мы не нарушили привычный ей режим, уснув под утро, за пару часов до того, как писк будильника прервал мою глубокую нирвану, напомнив о служебном долге и том, что если я сегодня не появлюсь в «Олимпе», ко мне, пожалуй, заявится потерявший терпение отец. А я, в отличие от Катьки, еще не придумал дельного способа вернуть хотя бы каплю доверия в наши сложные семейные отношения.
Понимая, что с каждой последующей секундой риск моего опоздания на работу неуклонно возрастает, я все еще продолжаю валяться рядом с Фимой, оттягиваю время, не желая нарушать ее сон, да и просто двигаться, когда она наконец-то лежит у меня под боком, лишенная своей агрессивной повседневной маскировки, спокойная и трогательно беззащитная. Настоящая, не способная меня оттолкнуть. Чем больше смотрю на нее, тем сильнее начинаю понимать этого спятившего психопата из ее путаных рассказов, насколько бы реальным он ни был. Из-за такой, как она, можно в одночасье свихнуться, сбиться с пути, даже не заметив неверного поворота, заменить действительность суррогатом из ее имени, окончательно потерять себя на дне темного омута ее угольных глаз. И эта бросающаяся в глаза хрупкая беззащитность непоправимо обманчива. Вот где спрятано ее секретное оружие. Точный прицел, и пораженный противник падает лицом вниз у самых ее ног. Она спит, а у меня от ее близости плавятся остатки поплывшего мозга, где все еще очень туго с пониманием того, что происходящее недавно в этой комнате вовсе не бред моей воспаленной фантазии. Я не спал, и мой мозг хоть и отключался попеременно, не был затуманен какими-либо симулирующими веществами, способными вызвать ложные воспоминания. Я помню эту ночь едва ли не до мельчайших подробностей, усомниться в которых не позволяют ноющие царапины на моей спине, оставленные ее острыми ноготками. Помню, как с жадностью сминал в руках ее отзывчивое тело, находясь на грани помутнения рассудка, боясь не сдержаться, дать волю чувствам и наброситься на нее, такую до безумия желанную, случайно причинить боль, которая может напомнить ей о чем-то, что должно было безвозвратно остаться в прошлом. Но этой ночью она была именно со мной. Держу пари, в ее мыслях не осталось места для тревог. Удачно перестроившись на ее волну, я получил к ней полный доступ, я чувствовал ее всю, от кончиков пальцев до взбившихся на макушке волос, губами, языком, влажными ладонями по коже…
На этот раз я грубо и своевольно пересек допустимую границу, рассудив, что могу делать с ней абсолютно все после того, что она сделала со мной, забив себе местечко в моей жизни, перевернув ее с ног на голову под собственный лад и даже не спросив разрешения. Разве это не означает, что она тоже… автоматически становится моей? Я думал об этом ночью, и сейчас не могу думать ни о чем другом, пока Серафима находится рядом, в пределах моей зоркой видимости. И даже когда я уйду, я закрою дверь с той стороны и буду знать, что за время моего отсутствия она никуда от меня не денется, она будет ждать меня в этой квартире. Посторонний сюда не попадет, а значит, здесь до нее не доберется никто, кроме меня.
Спустя десять минут будильник срабатывает снова. Вырубив назойливый писк, с огромной неохотой подгоняю себя принять вертикальное положение навстречу новому дню, пытаюсь сползти с дивана, но не тут-то было.
— Нет, нет, — не раскрывая глаз, Фима цепляется за мой локоть и тянет меня обратно к себе. — Не уходи.
— Я ненадолго, — обещаю, послушно заваливаясь на прежнее место с ней рядом, лицом к лицу. Мне совсем не хочется куда-либо от нее уходить. Сквозь пальцы пропускаю мягкие пряди ее растрепанных волос, не сводя взгляда с подрагивающих длинных ресниц. Она вроде бы уже не спит, но и не проснулась окончательно, ее глаза по-прежнему закрыты.
— Все равно, — шепчет сонно, наощупь коснувшись моего лица кончиками пальцев, которые я перехватываю и, приблизив к губам, целую внутреннюю сторону ее безвольно болтающейся ладони.
— Первая половина дня принадлежит кому угодно, только не мне, — втягиваю в себя тонкий запах ее волос.
— Работать в такую рань — извращение, — категорично заявляет представительница самой необременительной профессии из всех мне известных.
— Согласен. Когда уговорю вашего Стевича найти для себя лишнее местечко, будем днями напролет валяться в постели и прерываться лишь на то, чтобы отдать почтение тлену.
На ее припухлых губах появляется легкая улыбка:
— Ради такого я даже замолвлю за тебя словечко, — она прижимается ко мне всем телом, тепло обвивая меня руками и ногами, как огромную плюшевую игрушку.
— Давай, — лежать с ней рядом и оставаться невозмутимо спокойным невозможно, но я все еще помню о том, что меня ждут не дождутся в спортклубе. — Я выброшу свою рабочую форму, натяну кожаный комбинезон на голое тело и буду подсиживать твоего любимого бармена, пока его не выставят вон за тунеядство, подальше от тебя, а заодно и моей сестры.
Я придумала его. Поддавшись на уговоры лучшей подруги, нарисовала идеального в своем представлении парня, даже не подозревая, что такой человек не только существует в реальности, но и живет со мной в одном городе. Спустя какое-то время я вышла за него замуж. Но семейная жизнь дала трещину; сказка закончилась, толком и не начавшись. Когда я поняла, что дальше так продолжаться не может, то спешно собрала свои вещи и сбежала в поисках лучшей жизни, разорвав все связующие нас с ним нити. Но теперь, спустя три года, я должна вернуться… 18+!
Он был ее преподавателем. В какой-то момент он заинтересовался ею, после чего жизнь прилежной студентки превратилась в сущий ад. Ведь образ идеального мужчины, который Марта успела нарисовать для себя за время его пар, был далек от действительности. Но глупая муха уже угодила в искусно сплетенную для нее паутину, а каждая попытка вырваться из капкана лишь сильнее опутывала ее, с каждым разом уменьшая шансы на спасение… (Черновик, без вычитки, просьба это учитывать!)
Анна Лисецкая беспокоится за свою младшую сестру, Людмилу. Легкомысленная девушка уехала на дачу своего нового друга, с тех пор прошли сутки. Мила не берет телефон, оттого Анна волнуется и решает последовать за сестрицей, чтобы убедиться в ее безопасности. Компанию ей составляет Александр Волковский, более известный, как Саша Волк. В прошлом криминалист спецслужб, а сейчас просто обычный мужчина… Но вскоре ему придется вспомнить все свои навыки, ведь дача, на которую спешат герои, оказывается полна самых разнообразных сюрпризов.
Я бежала так далеко: от прошлого, от самой себя, от мужа. Бежала, потому что не умею бороться, не умею быть сильной. Теперь я – другой человек, с чужим именем и чужой историей, но мое личное прошлое, что я пытаюсь забыть и от которого хочу надежно спрятаться, нашло меня даже здесь, вдали от дома. Придется учиться быть сильной, ведь защитить меня некому. Или есть? Содержит нецензурную брань.
Рождение близнецов – счастье! Ну, это как посмотреть… Два голодных рта семейный бюджет не выдержит. Бабушка сказала решать вопрос радикально: один младенец остается, второго сдаем в детдом. И кому из детей повезло больше? Увы, не девочке, оставшейся под материнской грудью. Бабуля – ведьма, папа – бандит, мама – затравленное безропотное существо. Как жить, если ты никому не нужна? И вдруг нежданный подарок – брат, родная душа, половинка сердца. Теперь все наладится, вместе с любой бедой справиться можно! Разберемся, кто подбрасывает оскорбительные, грязные письма, натравливает цепных собак, преследует, пугает по ночам и… убивает.
Джемма. Впервые я увидела Калеба, когда мне было двенадцать. Во мне тут же вспыхнула детская влюбленность, которая с годами переросла в юношескую. «Разве может детская любовь длиться несколько лет?» – спросите вы. «Может!» – с уверенностью отвечу я и докажу вам это своим примером. Калеб. Я не должен был влюбляться в младшую сестренку своего лучшего друга. Она была под запретом. Господи, да она была ребенком, когда я впервые ее встретил! Но девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку, занявшую все мои мысли и сны.
Фрида получает необычное наследство после кончины бабули — должность ректора в Академии ведьм и колдунов. Когда-то Фрида была грозой академии и устраивала неприятности всем, кто окажется в радиусе поражения. Она и сама бы рада избавиться от наследства, да нельзя. Откажется — навсегда лишится магии. А в Академии сущее веселье. Педагог по зельям — первая любовь, колдун, который вытер о Фриду ноги. Попечитель и главный ревизор — бывший муж. А красавчик заместитель явно мечтает о должности Фриды и сделает всё, чтобы сжить нового ректора со свету.
Ольга Арнольд — современная российская писательница, психолог. Ее книга рассказывает о наполненном приключениями лете в дельфинарии на берегу Черного моря. Опасности, страстная любовь и верная дружба… Все было в тот год для работавших в дельфинарии особенным.
Его ледяные глаза пленили моё сердце. А один танец переплел наши судьбы. Бал дебютантов должен был стать для меня дорогой к признанию, а стал тернистой и опасной тропинкой к мужчине, в чьих глазах лёд сменяется пламенем. Но как пройти этот путь, сохранить любовь и не потерять себя, когда между нами преграды длиною в жизнь?