Надежный человек - [19]

 — Бабочка — свой, настоящий человек! — проговорил пекарь. — Что же касается поступков, то мне известно, будто она готовит…

 — В таком случае напоминаю, — перебил Волох, — поскольку только что вы облекли меня доверием, то никаких контактов с врагом без ведома и одобрения руководства! Ясно?

 — О каком руководстве ты говоришь, Сыргие, если в Кишиневе осталась всего лишь горстка людей? Каких-то шестнадцать человек. Да и то связь с ними оборвана, после провала Дейча, Триколича и Вука!

 — Руководство на месте, и во главе его по–прежнему стоит товарищ Тома Улму! — Волох замолчал, пожалев, чдо погорячился. — А связь? Ты, я, Тудораке — разве это не связь? Ну ладно, лучше скажи вот что… — он поспешил переменить тему разговора. — Я давно хочу спросить… — И взволнованно, сердечным тоном добавил: — Что слышно о Дейче, Триколиче и Вуке? Контактов нет, но все‑таки нужно добыть хоть какие‑то сведения… Кажется, остались в живых.

 — Несколько раз удавалось передать хлеб, остальное не получается, — Кику удрученно опустил голо!^. — Нашей вины, конечно, нет, в самом деле нельзя проникнуть… Недавно протянули еще один ряд колючей проволоки, удвоили часовых, пулеметы наготове. Попробуем, только не знаю…

Стоял мутный мартовский день, под ногами хлюпала жидкая грязь, поэтому прохожих было немного, и все же за каждым нужно было следить; едва проводив глазами одного и убедившись, что он не приостановился за углом дома, не спрятался за стволом дерева, тут же ощупывать, осматривать, изучать другого.

 — Ты не задремал на ходу? — окликнул спутника Волох. И добавил, заглядывая в лицо: — Следи за номерами домов. Не пропусти нужный.

Кику шел вяло, неохотно — как будто единственным его желанием было поскорее избавиться от спутника, остаться наедине с собой и привести наконец в порядок мысли.

 — Задремал? — выдавил он. — Сам следи за номерами домов… Нашел, видите ли, осиное гнездо, испугался какой‑то девчонки–лицеистки!

 — Потому что не хочу, чтоб ты подпал под ее влияние. Чтоб из‑за какой‑то взбалмошной, сумасбродной девчонки произошел раскол в наших рядах! Сегодня — в подполье, завтра — назад, к богатым родителям… Нужно все это тебе? Тебе, рабочему парню?.. Послушай, Илие, — мягче добавил Волох, — как все‑таки насчет тюрьмы? Нужно нащупать связь, нужно!

 — Хорошо, попробую, — согласно отозвался пекарь. И добавил: — Постарайся повидать Лилиану не позже завтрашнего дня — если хочешь познакомиться с немцем.

 — Она не влюбилась в него случайно? — В ответ на свою шутку Волох удостоился неприязненного взгляда Кику.

 — Я уже сказал: Лилиана не из таких! Наверно, ты и в самом деле прав — вам следует повидаться. Не будем откладывать на завтра. Только была бы дома. И захотела впустить.

 — Вот и хорошо. Нагрянем ненароком, чтоб не хватило времени на какую‑нибудь выходку.

 — Ох, Сыргие, Сыргие, загнал ты меня в угол, ей-богу. — Похоже, Кику перестал сердиться. — Меня можешь видеть когда угодно и сколько угодно, но не мог/ же я отвечать за нее! В конце концов, почему она обязательно должна тебе довериться?.. Обрадоваться визиту? Скорей рассердится из‑за того, что узнал адрес!

 — Обрадуется или нет — -это несущественно. — Волох намеренно ‘ускорил шаг. — Что же касается доверия, пока что мы не доверяем ей. Когда, кстати, и где вы в последний раз встречались? Знать это необходимо, и, поверь, не из прихоти. Такой случай, ничего не поделаешь… Хотелось бы также уточнить, когда она встречалась с лицеистами, с учениками мастерских?

 — Первый раз об этом слышу! — оторопело проговорил пекарь.

 — В таком случае разведай. Самым срочным образом… Мы идем в нужном направлении?

 — В нужном, — машинально повторил тот, с трудом сдерживая раздражение. И все же, как ни был сердит Кику на Волоха, в глубине души он не мог не восхищаться настойчивостью, напористостью приятеля. — Теперь уже близко, совсем рядом. Только я пойду вперед, надо предупредить, если дома. Потом вернусь за тобой.

Они остановились у группы деревьев, сквозь голые ветки которых плыли прозрачные клубы тумана.

 — Не задерживайся. В общем, жду пять минут… Нет, нет, не годится! Пойдем вместе! Как будет, так и будет! — он говорил резко, отрывисто, принимая на ходу и тут же меняя решения.

 — Пусть будет вместе, — пришлось согласиться Кику.

Он уверенно, как будто делал это не в первый раз, цросунул руку в узкую щель калитки, осторожно распахнул ее и посторонился, пропуская Волоха вперед. На цыпочках они миновали ряд неосвещенных окон, пока не остановились против одного. «Пригнись и не стучи каблуками», — еле слышно прошептал пекарь, берясь за ручку двери. Раздался легкий стук щеколды, и, переступив вслед за пекарем порог, Волох оказался в просторной комнате, обставленной с претензией на роскошь. Легкая, изящная мебель, розовая тюлевая занавеска, выложенная изразцами печь. На ночном столике лампа под таким же бледно–розовым абажуром.

Девушка лежала поверх одеяла на широкой двуспальной кровати. Без туфель, однако платье, которое было на ней, на домашнее не походило. Волох сразу же узнал свою ночную спутницу, хотя лицо ее и было прикрыто ладонью, наверно чтоб не беспокоил свет.