Надежды леди Коннот - [11]

– А больше она ничего не сказала?

– Потом мы оба немного помолчали. Я не нашелся с ответом…

– Как потрясенный Персей, который влюбился в тонущую Андромеду. – В голосе Гейбриела слышались шутливые нотки, но Фрэнсис сделал вид, будто ничего не понял.

– Да ведь она же упала в реку с моста! Ее не приковали к скале в ожидании, когда накинутся морские чудовища!

– И тем не менее после спасения невольно возникают такие аналогии. Я бы вспомнил о некоторых вероучениях, согласно которым спасенный и спаситель объединяются узами на всю жизнь.

– Не слишком ли большая цена? Я ничего подобного не заметил в глазах Сефоры Коннот, хотя они у нее удивительные.

Гейбриел кивнул:

– Многие молодые поэты сочиняют стихи о ее небесно-голубых очах. Количество ее поклонников огромно, хотя она всем и каждому отказала.

– Ради маркиза? – Фрэнсис не хотел задавать этот вопрос, но, к собственному удивлению, задал.

– Уинслоу считается в свете кем-то вроде образца; ему подражают и в манере одеваться, и в поведении в обществе. Говорят, что с другими он ведет себя напыщенно и надменно.

– Выглядит он вполне безобидно. – Фрэнсис посмотрел на противоположную сторону залы, где стояла молодая пара. Фрэнсис заметил, как маркиз прижал к себе Сефору.

– Безобидно, но властно. Видишь, он словно приклеился к ее локтю? Аделаида сказала: если бы я вот так постоянно нависал над ней, как маркиз Уинслоу над своей невестой, она бы ткнула меня локтем в ребра.

– А может, леди Сефоре нравится его близость?

– По-моему, она ему это позволяет, потому что не знает, что можно по-другому.

Сефора Коннот стояла в профиль к свету. Граф заметил, что у нее небольшой вздернутый носик, точеный лоб и высокие скулы. Она по-прежнему была очень бледна.

– Судя по всему, Уинслоу очень собой доволен. Помнишь, как он распоряжался там, на берегу реки? Зато его будущая супруга сегодня сама на себя не похожа. Может быть, она не так уж довольна своим женихом? Может быть, ей хотелось, чтобы он забыл об осмотрительности и поступил более самоотверженно, прыгнув за ней в воду?

– Гейб, перестань подтрунивать. – Аделаида погладила мужа по плечу. – Произошел несчастный случай. Все очень испугались и не сразу пришли в себя. Но потом все старались ей помочь – даже маркиз, несмотря на его педантизм и требовательность.

Фрэнсис задумчиво покачал головой:

– Нет, мне кажется, Гейб верно подметил его суть. На следующий день Уинслоу прислал мне свою карточку. В цветистых выражениях поблагодарив меня за спасение его невесты, он также намекнул, что дальнейшая переписка с леди Сефорой нежелательна. Он не хочет, указал он, чтобы ее беспокоили напоминаниями о происшествии, и понадеется, что я постараюсь поскорее все забыть – он уже забыл.

– Значит, тебе суждено стать спасителем без последствий? Человеком, который едва удостоился благодарности? – Вид у Гейбриела сделался такой, словно ему захотелось подойти к маркизу и одним ударом снести ему голову с плеч.

– У Уинслоу тяжело болен отец; возможно, сейчас у него много других забот. – Аделаида нахмурилась. – Правда, и мне трудно понять, что в нем нашла Сефора Коннот.

– Они вместе росли, – ответил Гейбриел. – Их родители близкие друзья. Семьи связаны прочными узами. Их помолвка стала данью традиции. Не сомневаюсь, родители леди Сефоры одобряют ее выбор.

У них на глазах полная, уверенная в себе дама, леди Олдфорд, повела Сефору прочь; Фрэнсис заметил, что стоявшие вокруг люди прощались. Что же в этой молодой женщине так его заинтриговало? Она – любимая дочь светского общества; ей удалось сделать одну из самых блестящих партий сезона, не вызывая ни у кого даже намека на критику. Ею все восхищаются. Она – воплощение добра, правды и откровенности; к тому же она красавица. Выругавшись, Фрэнсис отвернулся. Он испытал облегчение, когда лакей предложил им поднос с напитками.

Глава 4

Час спустя Фрэнсис стоял у высокого открытого окна в наименее заполненной гостями части залы. Он жалел, что нельзя выйти и насладиться сигарой, хотя на других балах его частенько заставали в парках женщины, мечтавшие перекинуться с ним словом – и не только. Сегодня ему этого не хотелось.

Кто-то положил руку ему на плечо, и он обернулся. Рядом с ним очутилась Сефора Коннот; на ее лице застыло молящее выражение.

– Рада, что мне посчастливилось застать вас в одиночестве, лорд Дуглас, – тихо проговорила она. – Дело в том, что я написала вам письмо и собиралась отдать его еще до нашего с вами разговора. Маркиз дал понять, что послал вам свою карточку с благодарностью, но мне хотелось поблагодарить вас лично.

Она извлекла из сумочки сложенный лист бумаги и протянула ему:

– Не читайте, пока не вернетесь домой. Обещайте!

С этими словами она ушла и вскоре смешалась с группой хихикающих женщин, которые проходили мимо. Чуть дальше стояла ее мать.

Их взгляды встретились; леди Олдфорд не отвернулась. Смущение в ее глазах сменилось стальным гневом. Склонив голову в знак приветствия, Фрэнсис развернулся, крепко сжимая в руке письмо от ее дочери.

Сефора считала, что правильно поступила, отдав ему свое послание. Она лишь надеялась, что он не станет показывать письмо своим друзьям и те не станут над ней смеяться. Мать взяла ее под руку. Вскоре к ним присоединился Ричард.