Надежды большого города - [6]

Кэтрин остановилась, держась за ограду и разглядывая кирпичный дом — четыре этажа и мансарда с маленькими окошками. В свинцовых переплетах в виде лавровых венков они очень украшали дом, придавали ему очарование. Крошечные окна смотрели в небо. Прохожие часто останавливались, чтобы полюбоваться этими загадочными окошками.

Люди всегда делают предположения о том, как живут другие люди. Кэтрин думала о проходящих мимо незнакомцах, воображая, что они счастливы. Возможно, и они, глядя на этот дом, представляли себе изысканные приемы. Наверное, они думали, что там живет любящая семья с замечательными детьми — возможно, в мансарде за этими плетеными окошками находится детская, комната.

Почему они должны представлять себе нечто подобное? Потому что Кэтрин иногда так делала. Вглядываясь в эти окна, она почувствовала холодное покалывание в спине. Ее как будто ударило током, она не могла сдвинуться с места или отвернуться. Сегодня по улице бродили призраки; она зажмурилась, пытаясь почувствовать того, кого любила, умоляя навестить ее сегодня в мансарде.

Сезон настал. Декабрь, когда-то такой веселый и радостный, теперь был временем печали и боли — Кэтрин не отмечала праздника. Это не приносило ничего кроме печальных воспоминаний, и она хотела, чтобы предпраздничная лихорадка быстрее закончилась.

Стряхнув оцепенение и отбросив такие мысли, Кэтрин взбежала по ступеням, хлопнула за собой дверь и с головой закуталась одеялом.

В нескольких кварталах отсюда Лиззи Донелли в темно-красной парчовой накидке и черной бархатной шляпе стояла перед столом с едой. Ее смешные очки запотели от поднимавшегося от еды пара. Ей постоянно приходилось их снимать и отдавать своей девятилетней дочери Люси, чтобы та их вытирала. Лиззи должна была следить за тем, чтобы не положить кому-то в тарелку слишком мало, хотя волноваться об этом не стоило: ее клиенты сразу дали бы ей знать.

— Спасибо, дорогая, — сказала Лиззи.

— Не за что, мам. Продолжай раскладывать еду, а то все голодные, — отозвалась Люси.

— Привет, Джо, привет, Билли, привет, Руги. Как дела, Морис ? Ты был хорошим мальчиком, в этом году не найдешь в чулке уголь, не так ли? — Лиззи подшучивала, наполняя тарелки сегодняшним лакомством — тушеным мясом, картофельным пюре, горошком и морковью. Через битком набитую комнату бесплатной столовой Святой Люси прошел священник, направляясь из дома в церковь.

— Привет, святой отец, — окликнули его несколько человек.

— Благослови вас Господь, — ответил он и поспешил дальше.

— Что вы будете? — спросила Лиззи следующего клиента. — Могу я предложить вам тушеное мясо? Шеф-повар превзошел сегодня самого себя.

Дважды в неделю Лиззи работала здесь как доброволец. Ее крестили в церкви Святой Люси. Ее дочь, которую она назвала в честь церкви и самой святой Люси, тоже крестили здесь. Здесь же она и ее лучшая подруга Кэтрин принимали первое причастие. Они вместе ходили в школу. Три года назад Кэтрин попросила ее занять место Брайана в бесплатной столовой. «Мы так много имеем, что должны что-то и отдавать, — как-то сказал Брайан. Лиззи согласилась — как могла она не согласиться? И она начала работать в благотворительной столовой.

Теперь Лиззи осталась одна со своим половником. После похорон Брайана Кэтрин отказалась переступать порог церкви, даже церкви Святой Люси. Лиззи пыталась возражать, говорила, что столовая находится скорее в помещении прихода, но даже через три года Кэтрин все еще была слишком ранима, чтобы выслушивать какие-либо объяснения. Лиззи всегда надеялась, что сердце подруги оттает хотя бы во время Рождества, но оно, наоборот, ожесточалось.

— Горошек и морковь, красное и зеленое, — сказала Люси, отходя в сторону от стола, потому что уже начинала потеть в своей накидке. — Создает рождественское настроение.

— Привет, Люси, привет, Лиззи, — послышался голос Гарри.

— Гарри! — воскликнула Люси.

— Где ты был, Гарри? — спросила Лиззи, обходя стол, чтобы обнять высокого мужчину. Он позволил ей обрушиться на него и на мгновение повиснуть на нем, но тут же оттолкнул.

— Эй, полегче, — сказал он, бросив взгляд на людей в очереди и нагнувшихся над едой за длинными столами. — Ребята увидят.

— Ну и пусть, — ответила Лиззи. — Да все они продадут свой рисовый пудинг за одно мое объятие. Серьезно, где ты был? Мы волновались за тебя.

— То здесь, то там.

— Что это значит? — спросила Люси.

— Звучит опасно, — нахмурившись, сказала Лиззи. — Особенно из твоих уст, Гарри.

Она изучала его лицо, пытаясь найти ответ. Уличная жизнь сильно старила людей. Их глаза становились тусклыми, лица покрывались морщинами от солнца, ветра и стресса, кости искривлялись и усыхали от плохого питания. Для некоторых наркотики оказывались единственным выходом — волшебным ковром-самолетом, уносившим их в другую, лучшую страну; иногда билет стоил им жизни. Но только не для Гарри, подумала Лиззи. Несмотря ни на что, его взгляд оставался ярким и проницательным.

— Мне надо взяться за дело, — сказал он, доставая из заднего кармана своих рваных и грязных джинсов конверт. — Не могла бы ты отдать это Кэт?

— Конечно. — Лиззи с любопытством взяла конверт. — Что внутри?