Надежда-прим - [11]
— Почему это — не русские! — Мокров снял очки и, закусив дужку, долго вглядывался в смутные силуэты окружавших его лиц. — Как че, так сразу — не русские! А русские че, не люди? — неожиданно с обидой закричал он. — У них че, все не как у людей?
— А челноки, между прочим, запихивают баксы в трусы своих детей! — бесцеремонно перебил его кто-то. — Так таможенники их не трогают!
— Таможжженники! — уже почти со злобой перебил перебившего его Мокров, и, подумав, неизвестно к чему добавил: — У, христопродавцы! Креста на них нет!
Потом, нацепив на нос очки, уже уверенно подвел черту под разговором:
— Не, мальцов они не тронули бы! Это точно! Родственники все же! А вы бы тронули? А?!! Ну вот! Я же говорю!
Глава 8
С детства Надежда Викторовна твердо знала, что обещанное всему народу светлое будущее лично ей никак не светит. Она постоянно разочаровывалась в себе, и даже ее многообещающее имя казалось ей сплошным издевательством.
— Скажите пожалуйста, — глядя в зеркало спрашивала она себя, — каково жить с таким именем, когда надеяться абсолютно не на что?
Зеркало было еще от прабабушки, старорежимное, в тяжелой чуть ли не чугунной раме, с трещиной по диагонали, к тому же всегда немножко грязновато, отчего отражение в нем приобретало зловещую двойственность. Но Коробейниковой, как ни странно, зеркало нравилось именно этим. Оно в точности отражало вечную раздвоенность ее, в общем-то, непростой души и фатальную безнадегу.
А то, что душа ее раздвоена, как язык гремучей змеи, Надежда Викторовна поняла ещё в глубокой юности, когда подолгу смотрела на несущиеся мимо нее по шоссе машины. При этом ей мучительно хотелось знать, что будет, если нажать на газ и тормоз одновременно.
Появление на телеэкране загадочных, нечеловечески огромных букв «МММ» под сатанинский рев перегретого чайника рассекло душу Коробейниковой на две неравные части: куда все же пойти, если идти абсолютно некуда?
И хотя ей безумно хотелось напиться чаю с ванильными сухариками и вместе с Аланом Чумаком зарядить очередную банку с пахнущей хлоркой водой, Надежда Викторовна не сделала ни того ни другого. В последний момент она вспомнила, что только вчера вечером в угловом гастрономе именно на ней кончились ее любимые ванильные сухарики, за которыми она простояла в очереди полтора часа и готова была стоять до утра. А кроме сухариков и замороженых пельменей по талонам брать там было нечего.
Воспоминания, связанные с Чумаком, оказались ещё трагичнее. Дело в том, что ее бабушка по совету вечно пьяной соседки поначалу лечила себя серебряной водой, а затем накупила на рынке то ли овечьей, то ли коровьей вонючей пахты. От серебряной воды ее колит только усиливался, а после прокисшей пахты она попала в больницу с циррозом печени, от чего на восемьдесят пятом году жизни благополучно скончалась с посмертным диагнозом рак желудка. О циррозе же ещё бабке по секрету сообщила знакомая медсестра. Почему врачи решили похоронить ее с другим диагнозом, можно было только догадываться. Вполне возможно, что план по смертности из-за цирроза больница уже выполнила. Как бы то ни было, с Чумаком тоже не срослось.
Хотя дождь не предвиделся, Коробейникова прихватила с собой старенький зонтик, и так, с дамской сумочкой через плечо и зонтиком под мышкой проскочила сперва мимо открытых настежь ворот колхозного рынка, а затем каким-то несусветным, заставленным металлическими гаражами и переполненными мусорными баками, переулком — прямиком на проспект Ленина. Напротив, во всю ширь единственной в городе высотки развернулся новый рекламный щит: «Страховая компания АСКО — первая и последняя цель вашей жизни!»
— Ишь ты — первая и последняя! — испуганно, как от наваждения, отмахнулась Надежда Викторовна. — А зарплата?
Она презрительно прищурилась, но было уже поздно: приторный яд рекламы проник в ее сердце и мозг и пропитал их насквозь.
— А че, — болезненно скривилась Коробейникова, — конечно, первая и последняя! Причем тут зарплата?!
Осталось придумать, что бы такое застраховать. Но как не вглядывалась Надежда Викторовна в свою немудрящую жизнь, ничего достойного страхования она не обнаружила. Разве что — саму жизнь! Как сделал это, один бедняга в каком-то иностранном романе. Но чтобы это сделать, нужно было, как минимум сперва получить зарплату! А кто ж ей ее даст, если весь ее ордена Ленина танковый завод уже третий год трудится за интерес, а недавно Горбачеву доложили, что от золотого запаса страны не осталось даже золотой пыли!
В растерянности Коробейникова остановилась и жалобно посмотрела на небо в ожидании благой вести, но небо было по-прежнему безоблачно, и значит, зонтик подмышкой был по-прежнему не нужен.
— Скажите пожалуйста! — отчаянно тряхнула головой сбитая с толку женщина и со злости нажала на кнопку зонтика, который тут же с оглушительным треском раскрылся. — Да что же это такое! Ведь если мне нечего застраховать в этой проклятой АСКО, значит и жить совешенно незачем! Но это же…
От непереносимой обиды Надежда Викторовна бросилась в подземный переход, но на третьей же ступеньке зацепила раскрытым зонтиком проходящего мимо пешехода, выпустила из рук зонт и все быстрей и быстрей, едва касаясь скользких мраморных ступенек, понеслась вниз.
Перед вами очередная книга, посвященная раскрытию тайн, казалось бы, так хорошо изученного и привычного для нас окружающего мира. Оборотни... При одном только упоминании о них мороз дерет по коже! Так кто же они на самом деле? И существуют ли они или это только плод болезненного воображения, распаленного древними мифами и легендами?Если эти создания все же присутствуют среди нас, людей XXI столетия, то как к ним относиться - как к безжалостным и жестоким убийцам или как к проявлению многогранной и до конца не познанной человеческой натуры? Возможно ли мирное сосуществование людей и оборотней? Вот далеко не полный перечень вопросов, ответы на которые можно найти в этом интересном исследовании проблемы оборотничества, существующей на Земле с незапамятных времен, чуть ли не с момента появления на ней самого человека...
Геолог Эмили Хансен, работающая буровиком на месторождении песчаника Тенслип близ Тайни Мититсе, штат Вайоминг, очень обеспокоена кажущейся случайной смертью главного геолога Билла Крецмера и последующим убийством его протеже Вилли Сьюэлла, у которого были свои подозрения. Необъяснимые вещи происходят и на буровых работах, и все это контролируется вульгарно неприятным инженером компании Эдом Мейером и его тихим приятелем Мерлом Джонсоном. Эм расследует некоторые тревожные незначительные происшествия: следы лошадиных копыт в странных местах; пропавшее сверло, использовавшееся в качестве дверного упора для ее примитивного прицепа на месте; грузовики-цистерны, движущиеся без света в предрассветные часы; бумаги, исчезнувшие из офиса Крецмера в Денвере. Все это складывается таким образом, что чуть не убивает упрямо настойчивую героиню. Операции по бурению нефтяных скважин и грубые, грубые персонажи, которые выполняют эту работу, получают здесь строгое отношение, но с той же сладкой ноткой, которая обогащает острый характер Эм и придает тонкие нюансы незатейливому, завершенному первому роману геолога Эндрюса.
Изначально роман — роман 1996 года — мог быть лишь, образно выражаясь, горстью праха земного и не мог быть хоть сколько-то символическим, просветляющим и намекающим не только на низкие, но и на высокие истины. Иначе озабоченные только прибылью издатели отшвырнули бы его с презрением, крича, как оглашенные, что автор ошибается, слишком высоко себя ставя, а еще и глумится над ними, и это ему не сойдет с рук. Да и теперь, когда это явно интересное и не лишенное достоинств произведение, по моему мнению, должно быть переиздано… На дизайн обложки меня вдохновили образы предложенные издательством прежнего варианта романа.
Ротвейлер - серьезная, охранная собака. Не соглашусь, что излишне злобная или непредсказуемая - эти черты породе не свойственны и бывают привнесены в характер конкретного пса, неправильным воспитанием или отношением к нему хозяев. Впрочем : я рассказываю, а судить вам...
Роман «Секта. Ангелы умирают первыми» был издан в Москве 12 лет назад. Роман посвящён расследованию деятельности одной из самых опасных тоталитарных сект – «Церковь Последнего Завета», руководимой лжемессией Виссарионом – называющим себя Христом. К моменту написания романа, эта секта уже существовала на протяжении 15 лет. Понадобилось 12 долгих лет, ещё сотни загубленных и сломанных жизней адептов, чтобы наконец этого лжемесиию арестовали, а расследованием деятельности секты занялся Следственный комитет и ФСБ.
Альберт Кошкин вел обычный образ жизни, был тихим и неприметным, руководил многотиражной газетой на производстве. Но пришло время, и пожилого работника «попросили» освободить место. Для пенсионера начались трудные времена. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы старый знакомый Кошкина не предложил ему выгодную работу. Но долгожданная радость Альберта очень быстро сменилась серьезным опасением за собственную жизнь. Он и не предполагал, что путь от рядового охранника в элитном пансионате до участника тайных криминальных схем так короток и опасен…