Надежда после жизни - [44]

Он шепчет мне: «Люблю…».

Мы становимся точкой в небе, оставляя за собой базу.

* * *

Нас трое: я, Петро и пилот, который ведет вертолет. Он не слишком обращает внимание на то, что творится за его спиной. Он чаще переговаривается с базой, где за рацией сидит сам Ксандер. Он хочет контролировать все на свете.

— Да, все нормально, — отчитывается перед ним сухожильный паренек, заводя вертолет над кромкой леса. Мы его пролетели.

Петро склоняется ко мне, проводя подушечками пальцем по моей затекшей шее:

— Доверься мне! Молчи как бы больно тебе не стало, — приказывает он мне.

Я сжимаю рот так сильно, что сводит челюсти. Кивок…

Его пальцы сильно вжимаются мне в позвоночник и я чувствую раскаленный прут, который сейчас заменяет мне мой хребет. Он горит и распространяет тепло по всему телу. Я закусываю с силой губу, чувствуя вкус своей крови, чтобы не закричать. Боль заставляет выпучить глаза и сцепить пальцы ног…

Пальцы!

Я могу их чувствовать!

Шевелю, сгибаю, а затем выпрямляю. Они в порядке.

Мурашки бегают по затекшим ногам, перебегая в руки и обратно. Я вновь могу ими двигать. Они в порядке, но мне все еще трудно их привести в чувство. Их нужно размять.

— Я могу…?

— Тихо! — подносит Петро к моим губам палец. Я замолкаю, не веря в то, что я снова могу ходить.

Тем временем, Петро осторожно подбирается к пилоту и слушает очередной доклад. Тот его заканчивает:

— Да, Ксандер, мы пролетели над лесом. Еще немного и будет виден шестой гетто. Да, — кивает самому себе пилот, не видя махинаций за свой спиной. — Да, отбой!

Я успеваю лишь беззвучно открыть рот и закрыть его, когда Петро с ярким и характерным хрустом ломает ему шею. Пилот обваливается вперед, но хладный успевает подхватить его.

— Ты убил его? Убил?! Ты убил его! — истерю я. Петро уже сел на место пилота, а его столкнул в сторону. Сейчас на борту вертолета, где я лечу, находятся два живых и один мертвый. Число не изменилось, лишь качественно пострадал. Я не могу поверить в то как он хладнокровно и отстранено совершил это преступление.

— Молча садишься за второй штурвал и одеваешь наушники! — командует мне Петро. Я не согласна с ним.

— Он был ни в чем не виноват! А ты убил его! Убил! И они после этого не должны говорить, что мы — звери?! Что мы — чудовища?! Ты — убийца! Убийца!!!

— И что ты предлагаешь? Нужно было взять его с собой, где, наверное, последнее место-пристанище для всех хладных, что остались на земле.

— Что?! — я не верю в то, что слышу. — Есть еще? Хладные?! Их не уничтожили?!

— Нет.

— Я поверить не могу! Ты это серьезно?!

— Конечно. Зачем мне тебе врать? Сядь и успокойся, мы должны добраться до линии раньше, чем будет следующая связь с базой. Они должны понять, что мы сорвались с их крючка как можно позже. Успокойся! — хмуро бросает мне Петро. Он выглядит уставшим и злым.

— Мне все врут! — с тоской отмечаю я, когда Петро меня уже не слушает.

Я вжимаюсь в кресло и мы резко уходим в сторону от заданного курса. Меня заносит и я едва не вываливаюсь на пол.

Мы опускаемся и летим низко над землей. Пыль вздымается клубами вверх.

— Где это мы?

— Это территория шестого гетто. Но она далека от центра. Очень далека.

— И где же хладные?

— Не терпится?

— Я… Не знаю, — признаюсь я Петро. Он понимающе хмыкает и садит вертолет около небольшого озера, которое уже наполовину иссушено.

— Скоро узнаешь, — заглушает он машину. Я отстегиваю ремень, едва не путаюсь в нем. Петро резко дергает его и обрывает все. Лишь ошметки теперь свисают с креплений. — Выходи! Нам еще пешком идти с десяток километров.

— Где мы? — раньше я не была в этих местах.

— Там, где нам могут помочь.

Петро уже спрыгивает с подножки и ждет меня. Я оглядываюсь, переступая с ноги на ногу. Не сразу решаюсь последовать за ним, но он уже готов к моей нерешительности и поэтому живо берет меня за запястье и тащит с этой проклятой железки. Она уже полностью заглохла, остановились и винты.

Земля мягкая и подошвы слегка утопают в ней.

— Нужно поторопиться.

— Стой! — останавливаю я Петро. — Или ты мне все рассказываешь, или я остаюсь здесь и наши дороги с тобой расходятся. Объясни все, наконец!

— Что же ты хочешь услышать?

— На чьей ты стороне, Петро? Игрок какой команды?!

— А кто я, по-твоему? — усмехается он мне. Я решаю промолчать. — Я — хладный. И всегда буду лишь за них. Идем, нас уже ждут, — разворачивается он в сторону.

Я решаю отложить разговор на потом. Сейчас мне остается лишь просто поспевать за широкими размашистыми шагами моего спутника.

Глава 17

Место, где я оказываюсь, совсем непохоже ни на одно место, где я бывала ранее. Непохоже оно было и на места, о которых мне рассказывал отец.

Оно было спрятано ото всех под массивом скал. Глубоко под землей, где бурлила подземная река и разбивалась о повороты, пенясь и шипя.

В углублениях были оборудованы небольшие залы, спальные комнаты и штаб…

Штаб, который находился на возвышении всего этого, прямо над потоком.

Здесь было по меньшей мере около сотни хладных. Но не было не одной женщины.

Здесь был не город или убежище павших. Здесь был военный локализованный штаб, где разрабатывался план по отмщению за своих братьев.