Над всей Россией серое небо - [12]
За ним телепался Боба, пытаясь сохранить равновесие. МАЗовский кардан тянул нашего «Запорожца»' то вправо, то влево. Жалко расставаться с такой роскошью, России принадлежит она или Африканскому содружеству. Мы провожали Бобу в последний путь с откровенной жалостью, как будто провожали «Явление Христа народу» из Третьяковки в Вашингтон навсегда. Земной шар — это прекрасно, а пятак на метро — и ты в Лаврушинском переулке — оно как-то ближе. Наша местечковость до президентской глобальности еще не доросла. Жалко Бобу, упокой. Господь, его душу, прости метания.
И Господу, видать, жалко стало творение рук своих: зазвонил телефон. Просили нашего президента.
— И вас с новым счастьем, Альберт Григорьевич, — ответил на поздравления он. — Что новенького? Мы застыли в ожидании. Тишину нарушало одно фырчание Бобы в бассейне. Счастливчик…
— Это не по телефону, я лучше намекну, — сообщал Альберт Григорьевич. — Нет его там. — Кого нет? — соображал президент. — Тела нет. — Как нет? — Вот так. И это абсолютно точно установлено. — Куда же оно делось? Может, ретушь наводят, то да се, — нервно зачесал грудь наш президент. Сообщение его огорошило. — Нет. Умники из моих прежних коллег постарались. Ниточка ой куда ведет. Муляж остался. Года три как… — Ну не суки ли, а? — сказал президент, промедлив больше минуты с окончания разговора. — Ничего святого! Боба покряхтывал в бассейне, рыхля красным телом воду, а мы рассеянно взирали на миндальную шелуху. Последний приз уплыл из наших рук. Нищие временщики обошли нас, опытных коммерсантов, на распродаже вторсырья. Не зевай, Фомка, на то и ярмарка. Утешились мы. Этой вороватой цековской команде мы сами и развязали руки. Со времен смерти Сталина они боялись потерять достаток и блюли друг друга, для чего заурядного охламона подсаживали на самый верх, получая возможность наполнять собственные норки. Мышиная в принципе возня, большие деньги в щелочку не затащишь. А тут демократизация развязала руки. Кому как не сидящим на мешках с добром распорядиться оным с толком при открывшихся дверях? Пока в эти двери с триумфом въезжал новый правитель, там уже полушки не осталось. Нас там еще и близко не стояло. А мы, что ли, придумали запасаться счетами за бугром, домишками и служебными паспортами с многократными визами на всякий пожарный случай? А теперь и спросить не с кого, куда главная святыня страны делась. Нет, что ни говори, а хороший партиец — это мертвый партиец. Так пока еще навоз после них выветрится, не одно поколение замаранным жить будет. Крутили мы всякие такие обиды в мыслях, а наш президент телефонный диск насиловал многозначным набором. Наконец связь скоммутировалась и пошла беседа на английском языке: хэлло, хау ар ю, пожелания всех благ в новом году и — из-за такта — главная тема. Для президента и всех нас. Боба в английском не петрил.
— Беневито, а товара-то нет. С минуту разговор в предыдущем ключе: как нет, куда оно делось, вот это да и всякое такое.
— Ты честный парень, мой друг, — ответил нашему президенту собеседник. — И я тебе как честному парню скажу следующее: за твою честность и неполученную прибыль я перевожу на твой счет сто тысяч долларов. Оно у меня. Я лишний раз хотел убедиться, что большевики меня не надули. Ты не обиделся?
Мы рты и открыли. Только наш президент свой так стиснул, что сквозь зубы еле протиснулось «ноу».
— Чудесно, мой друг. Прилетай ко мне побыстрее, есть о чем поговорить, тебе пора настоящим бизнесом заниматься. А парней своих отправь отдохнуть. На Кипр, на Багамы, куда захотят. У вас там гнилой сезон приближается…
Во информация! Мы, балбесы, предположения строим, чего это вдруг опять станция метро «Речной вокзал» на ремонт закрылась — совсем недавно, как раз Горбачева в президенты аппаратчики пропихивали, был ремонт, — а в далеком Лас-Вегасе давно подсчитали, сколько рот молодчиков в гиенной форме с полной боевой выкладкой просиживают в подземке бюджет и ждут время «че». Чего? Да того самого — последний довод королей! Когда все доводы исчерпаны, а обозленный народ продолжает выражать свое недовольство битьем витрин, а также близок к возможности бития разъевшихся и приевшихся морд. — Зачехляемся, — раздельно произнес наш президент. — Ага, пора, мне к Луизе пора, — поддержал президента Боба. Красный и счастливый.
Никто ухом не повел. Плотские дела ушли на второй план. После праздников «Олед» трудился в обычном ритме. Трещали и рушились непрочные подпорки старых конструкций, рубль сдох в гонках за долларом, система пошла вразнос, вокруг молились, матерились, а в «Павиане» Лелек Сурин пел прежнюю песенку и, жуя рябчики с ананасами, ему хлопала купечествующая публика. «Росс непобедимый» торговал стираными портками, в валютном казино «Шанс» крутилось колесо рулетки. На какое число ставить?
Президент знал определенно, знали и мы. Одиннадцатого к нам прибывал товар, последний из большой партии, дождаться его смысл имелся. Билеты, кому куда, решили брать на двенадцатое. И неожиданно тормознулись из-за нашей Луизы.
— Шеф, моего козла приглашают на встречу старого Нового года в известную вам компанию. Он берет и меня, — бархатно доложилась Луиза поутру девятого. — А я при чем? — не понял президент. — Главпальто велел лично вам повторить… — Ага, — сказал президент. Немного поизучал крупное тело программистки в приличном миди и завершил: — Так иди. Только, смотри, без эпатажа. — Скажете тоже… А билеты? На какое заказывать? — Черт! — ладонью по столу хлопнул президент. Он раздумывал: шабаш свой красно-коричневые решили устроить с тринадцатого на четырнадцатое, выходит, Шереметьево с утра не перекроют. — Ладно, бери на четырнадцатое.
Этот роман, написанный живым, образным языком, трудно отнести к жанру политического триллера, детектива или антиутопии, хотя в нем присутствуют все элементы этих жанров. Роман реалистичен, герои его узнаваемы, события предсказуемы, и читается он на одном дыхании. Будущее и настоящее, прошлое и виртуальное настолько сплелись в остросюжетную нить, что трудно отделить вымысел от истины. Это роман-предупреждение. Это НАБАТ.
Это — роман-предупреждение. Роман о том, как, возможно, и НЕ БУДЕТ, но МОЖЕТ БЫТЬ. И если так будет — это будет страшно… Это — невероятная смесь реальности и фантастики, политического триллера и антиутопии, настояшего и будущего, книга, в которой трудно отличить вымысел oт истины. Это — роман о том, как случайная ошибка может привести — и приводит — к ошибкам все более непоправимым, а раз неверно выбранный путь становится гибельным для миллионов людей. Так МОЖЕТ БЫТЬ. Так БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО…
Это — роман-предупреждение. Роман о том, как, возможно, и НЕ БУДЕТ, но МОЖЕТ БЫТЬ. И если так будет — это будет страшно… Это невероятная смесь реальности и фантастики, политического триллера и антиутопии, настоящего и будущего, книга, в которой трудно отличить вымысел от истины. Страна стоит на пороге перемен. Страна стоит перед выбором. И если выбор будет неверный, случится СТРАШНОЕ. Если промолчат миллионы людей, к власти придут единицы тех, кого назвать людьми нельзя. И тогда Бог отвернется от страны, отдавшейся во власть дьяволу.
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
1941 год. Родители девочки Миши, скрывавшиеся в Бельгии, депортированы. Ребенок решает бежать на восток и найти их. Чтобы выжить, девочке приходится красть еду и одежду. В лесу ее спасает от гибели пара волков, переняв повадки которых, она становится полноправным членом стаи. За четыре года скитаний по охваченной огнем и залитой кровью Европе девочка открывает для себя звериную жестокость людей и доброту диких животных…Эта история Маугли времен Второй мировой войны поражает воображение и трогает сердце.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами настоящая человеческая драма, драма потери иллюзий, убеждений, казалось, столь ясных жизненных целей. Книга написана в жанре внутреннего репортажа, основанного на реальных событиях, повествование о том, как реальный персонаж, профессиональный журналист, вместе с семьей пытался эмигрировать из России, и что из этого получилось…