Над вольной Невой. От блокады до «оттепели» - [36]

Началось повальное увлечение записями и перезаписями на ленты магнитофонов, коллекционирование записей, составление фонотек. Но в период 1946–1961 годов в больших городах России центральное место на «музыкальном фронте» занимали мягкие граммофонные пластинки, изготовленные на рентгеновских пленках. И сам ставший живой легендой Руслан Богословский как патриарх этой эпохи, бесспорно, останется в истории борьбы с тоталитарным режимом — борьбы через распространение лирической музыки и джаза, то есть той музыки, которой, как воздуха, не хватало послевоенному поколению молодежи!

В конце 50-х годов Виктор Смирнов, молодой инженер-электронщик, приобретший себе магнитофон МАГ-8, а заодно под руководством Руслана сконструировавший звукозаписывающий аппарат, тоже серьезно увлекся разными экспериментами на звукозаписывающих приборах, но не ради наживы и «левых» заработков, а ради самого процесса записи!

Таким образом, он с удовольствием записывал пение обладателя бархатного баритона Сержа Никольского, которому аккомпанировали трое его друзей-гитаристов. Серж Никольский пел городские и цыганские романсы, а также мои тексты, положенные на мелодии танго. Все эти записи относятся к периоду с 1958-го по 1964 год.

Но уже в начале лета 1962 года я привел к Виктору моего знакомого, коллекционера зарубежных пластинок Рудика Фукса, который, в свою очередь, привел с собой певшего лирическим тенором молодого человека — Аркадия Звездина. Тот имел с собой гитару. Не откладывая в долгий ящик, сделали несколько записей. Записи всем понравились, и тогда Рудик решил подобрать тексты разных песен и романсов и сделать запись целого концерта. Вскоре выбрали для всех удобный день. И пришли друзья Рудика: аккордеонист, ударник, Аркадий с гитарой и еще один гитарист. Разумеется, было несколько бутылок водки и разная холостяцкая закуска. Запись пения Аркадия длилась практически весь день, правда, с перерывами для возлияний. Именно в этот день 1962 года было придумано для Аркадия его артистическое имя — Аркадий Северный. (После нескольких предложенных вариантов прошел предложенный мною.) Этот псевдоним моментально прижился и, как показало время, сегодня вся Россия именно под этим именем знает этого неповторимого и популярнейшего исполнителя своего специфического репертуара!

Своими мягкими пластинками Руслан смог расшевелить обывательское болото, в котором солнечным лучом засверкали музыкальные шедевры незаидеологизированной музыки! Сегодня Руслан Богословский тихо и мирно проживает со своей семьей в загородном доме около Большого Кавголовского озера в поселке Токсово под Петербургом. Пенсия у него, к сожалению, минимальная, и сегодня очень мало людей, сохранивших даже память о нем. Но прошлая его заслуга в борьбе за музыкальную свободу столь огромна, что было бы правомерно ему, как пионеру этой борьбы, поставить памятник при жизни! Евгений Саньков в конце 70-х сильно увлекся алкоголем, вскоре окончательно спился, а однажды отравился плохо очищенной политурой и умер, сидя на стуле, с аккордеоном в руках.

Часть II. Брод

Весна в ЛЭТИ

На севере Петроградской стороны — Аптекарском острове — весной 1953 года случилось событие, суть которого современники сумели распознать только позже. Через полтора месяца после смерти Сталина прошла премьера эстрадного представления студенческой самодеятельности Ленинградского электротехнического института — «Весна в ЛЭТИ». Как писал Федор Тютчев: «Мы молодой весны гонцы, она нас выслала вперед». Студенты ЛЭТИ оказались гонцами оттепели, которая обозначала конец сталинской зимы.

По воспоминаниям участников спектакля, никакой сознательной крамолы, никакого фрондерства в этом совпадении не было, сам спектакль начали готовить ещё при жизни Сталина.

Автор музыки к спектаклю, впоследствии известнейший композитор Александр Колкер, вспоминал: «Для финала спектакля я написал студенческий гимн, песню-гимн, жизнеутверждающий, весёлый, бодрый. А в зале, когда услышали песню, конечно, уже все знали, бегали на репетиции, подслушивали, встали преподаватели, профессора, доценты, студенты — все, кто был в зале, хором, вместе с теми, кто был на сцене, исполнили этот студенческий гимн».

И за что ни придется нам браться,

И куда ни придется пойти,

Будем помнить, что мы ленинградцы,

Будем помнить, что мы из ЛЭТИ.

В 1886 году Указом императора Александра III было основано Электротехническое училище, которое вскоре преобразовали в институт. В советское время этот институт, расположившийся на Аптекарском острове, стал называться Ленинградским электротехническим институтом имени В. И. Ульянова (Ленина). После войны здесь училось около четырех тысяч студентов — им по окончании ЛЭТИ предстояло работать главным образом в «почтовых ящиках» — закрытых оборонных предприятиях и НИИ. В 1950-е инженеры, физики, создатели атомных бомб и баллистических ракет рассчитывали на блестящие и быстрые карьеры, хорошие заработки. «Даже девчонки стремились попасть в ЛЭТИ», — вспоминал Александр Колкер.

Валерий Попов, писатель, выпускник ЛЭТИ, утверждал, что на фоне alma mater даже престижнейший Ленинградский государственный университет, главный вуз города, стал котироваться меньше: