Над вольной Невой. От блокады до «оттепели» - [111]

Все вышеперечисленные страны охотно покупают советское оружие. Наши специалисты строят там плотины, домны, железные дороги. Все срослось — к новым друзьям пошел транспорт с оружием, в советские порты — сухогрузы с колониальными товарами. Страны третьего мира расплачиваются с СССР по бартеру: кто-то какао, кто-то фруктами, а Индия, Йемен и Индонезия — кофе. При Никите Хрущеве кофе возвращается в бакалею и в общепит. Если в 1950 году в СССР ввозили тысячу тонн кофейных бобов, то в 1960-м — почти в 20 раз больше.

А при Брежневе у Советского Союза появились новые клиенты с кофейными бобами — Ангола и Никарагуа. Постепенно натуральный кофе перестает считаться аристократическим напитком: в 1985 году средний советский человек потреблял в среднем 141 грамм кофе (в два раза больше, чем до революции), в 1987-м — 208 грамм.

Еще одна тенденция хрущевского времени — автоматизация. При коммунизме все должно быть механизировано. Соединение большевистских темпов с американским размахом — залог строительства коммунизма в СССР. В передовицах газет 60-х замелькала аббревиатура НТР — научно-техническая революция. Граждане движущейся к коммунизму страны должны жить быстрее, чем их противники из капиталистических стран. Американская деловитость и русский размах. Посетивший в 1959 году США, Никита Хрущев вывез оттуда два главных впечатления: кукуруза и торговые автоматы. Кукурузу начали насаждать как картошку при Екатерине II. И стали автоматизировать все, что можно.

Так появляются магазины без продавцов, автоматы по продаже газированной воды, фотоавтоматы, прачечные и химчистки-автоматы, кафе-автоматы. Зашел, опустил монетку — получил товар, употребил, иди выполняй и перевыполняй план. Еще в 1932 году, по сообщению «Вечерней Москвы» «работник Ленинградского завода „Вена“ Агрошкин изобрел интересный аппарат. В каждом магазине посредством этого аппарата можно наладить производство газированной воды. Первый сатуратор уже готов и установлен в столовой Смольного». В 1960-е только в Москве установили десять тысяч таких автоматов (3 копейки — газировка с сиропом, копейка — без сиропа).

Появляются автоматы по продаже бутербродов (в Ленинграде они были установлены в заведении, открывшемся в 1958-м, «Кафе-автомат» на углу Невского и улицы Рубинштейна). Автоматы торговали газетами, плавлеными сырками, мороженым, папиросами, подсолнечным маслом, билетами на электрички, жетонами для проезда в метро. Необычайную популярность получили «автопоилки», автоматически наливавшие портвейн и пиво. По воспоминаниям Андрея Макаревича:«Три ступеньки вниз, автоматы, автопоилка, ты бросаешь в щелку 20 копеек, и в граненый стакан тебе наливается больше половины восхитительного портвейна медового цвета, и ты пьешь его залпом, но не спеша, маленькими глотками, и он нежно и властно заполняет твое нутро, оставляя во рту аромат диковинных фруктов, жженого сахара и чего-то еще совсем уже неуловимого, и все это фантастически вписывается в общую картину весны». Кофе по бартеру и автоматизация причудливо соединяются благодаря появлению в СССР эспрессо-машин.

Эспрессо-машину запатентовал в 1901 году миланский инженер Луиджи Бенца. В 1961 году миланцы начинают выпускать рожковые автоматические и полуавтоматические кофеварки. Мода на эспрессо распространяется в Западной Европе и Америке. Среди стран советского блока первыми обращают внимание на новейшее изобретение венгры, они известные кофеманы. В Италии закупили эспрессо-машины. Венгерская Народная Республика обязалась производить кофеварки «Омния» по итальянской лицензии для всего соцлагеря. Это безумно мощные машины. Приготовление кофе на них было целым ритуалом. Задействовалась система рычагов: открывая и закрывая рычаги, можно было получать кофе разной крепости и качества.

В 1964 году переводчик Никиты Хрущева Виктор Суходрев публикует в еженедельном приложении к «Известиям» — «Неделе» отрывок из посмертно опубликованной на Западе мемуарной прозы Эрнста Хемингуэя. Тогда же под заголовком «По старым местам» другой отрывок напечатал еженедельник «За рубежом». Четыре фрагмента под названием «Праздник, который носишь с собой» появляются в «Огоньке». Полный текст книги появляется в № 7 журнала «Иностранная литература» за 1964 год под названием, которое станет каноническим: «Праздник, который всегда с тобой» (перевели прозу Хемингуэя М. Брук, Л. Петров и Ф. Розенталь). Наконец, в 1965 году в «Прогрессе» выходит отдельное издание мемуаров с послесловием Серго Микояна.

Мемуарная проза Хэма о Париже 1920-х для русского юношества 1960-х годов стала поворотной. «В кафе вошла девушка и села за столик у окна. Она была очень хороша, ее свежее лицо сияло, словно только что отчеканенная монета, если монеты можно чеканить из мягкой, освеженной дождем кожи, а ее черные, как вороново крыло, волосы закрывали часть щеки». Новая невероятная жизнь, главные атрибуты которой — пишущая машинка и чашечка кофе. Из нее следовало: молодой человек и правильная барышня могут жить в Ленинграде, как в Париже. Сидеть в кафе. Встречаться там с друзьями. И писать рассказы или стихи за столиком. С чашечкой кофе и сигаретой. Итак, все совпало: Хемингуэй, импорт кофе, появление эспрессо-машин. Результат не заставил себя ждать. В Ленинграде начинается, словами поэта Виктора Кривулина, «Великая кофейная революция».