Над тремя морями - [73]

Командование Черноморским флотом принимало срочные меры к тому, чтобы приблизить базирование корабельных и авиационных частей к наиболее вероятным районам боевых действий на море. 2-я гвардейская минно-торпедная авиационная дивизия частью сил была перебазирована на полевой аэродром Скадовск. Таким образом, образовалась скадовская авиационная группа, состоящая из торпедоносной, бомбардировочной и истребительной авиации. Довольно близкое ее базирование от морских коммуникаций, ведущих в Крым от военно-морских баз Румынии и Болгарии, дало возможность надежно контролировать переходы конвоев, отдельных транспортов противника и наносить по ним сосредоточенные торпедно-бомбовые удары. Противник нес значительные потери.

В Скадовске разместилась и морская база, куда перебазировались торпедные катера, которыми командовал капитан 2-го ранга В. Т. Проценко. А на аэродром Скадовск был перебазирован 23-й отдельный штурмовой авиаполк ВВС флота. В оперативном отношении он находился в подчинении гвардии полковника Токарева. Теперь Н. А. Токарев возглавлял мощную авиационную группу, и она в боевых операциях на море взаимодействовала с торпедными катерами и подводными лодками.

В этот напряженный период боевых действий Николаю Александровичу Токареву было присвоено звание генерал-майора авиации. 30 января 1944 года командующий флотом лично вручил ему генеральские погоны, но в этот день Токарев не успел прикрепить их к своему обмундированию. А следующий день оказался роковым и последним днем в его жизни.

31 января один из полков авиагруппы осуществлял бомбовый удар по противнику в открытом море. Сброшенные бомбы не причинили существенного вреда вражескому конвою, поставленную боевую задачу нельзя было считать выполненной. Николай Александрович, как всегда, близко к сердцу воспринял неудачу. Принял решение - повторить боевой вылет.

Медлить было нельзя. Расчетные данные говорили, что вражеский конвой в скором времени втянется в порт Евпатория. А там - малые глубины, не позволяющие применять авиационные торпеды. Противника нужно во что бы то ни стало перехватить в море. А для этого не позже как через час надо вылетать.

Токарев так и сказал командиру 36-го МТАП: - Даю час на подготовку торпедоносцев к вылету. - И при этом добавил: - Группу самолетов поведу.

Спустя полчаса после этого разговора Николай Александрович уже прибыл на аэродром. Однако доклад командира полка оказался неутешительным. В готовности к вылету пока только два торпедоносца. На подготовку остальных восемнадцати уйдет не менее часа.

Взвесив обстоятельства, Токарев решил атаковать противника двумя торпедоносцами. Приказал начальнику штаба срочно вызвать меня для полета.

Я в это время находился на соседнем аэродроме, в 23-м штурмовом полку, где готовился бомбо-штурмовой удар по катерам противника в море. Расстояние между аэродромами, на которых находились командир дивизии и я, ведущий штурман, невелико - 15-20 минут хода автомашины. Но грунтовая дорога оказалась размытой дождями и местами сильно разбита гусеничными машинами. Как ни старался шофер грузовика выжимать скорость, мы еле двигались. А в полукилометре от аэродрома у грузовика лопнул баллон. В отчаянии я пошел пешком по вязкой дорожной грязи, еле выдергивая ноги. Наконец граница аэродрома. И тут вижу взлет двух торпедоносцев и восьми истребителей прикрытия. Но один из торпедоносцев, сделав круг над аэродромом, вновь приземлился, а второй в сопровождении восьмерки истребителей устремился в морскую даль.

Что бы это могло быть? На аэродроме все прояснилось. Тщетно прождав с полчаса, Токарев, чтобы не упустить время, поднял в воздух два торпедоносца. Но и двойки не получилось. Один из самолетов из-за неисправности тут же опустился на аэродром. И получилась, невероятная картина: на морскую цель вылетел лишь один торпедоносец Н. А. Токарева в сопровождении восьмерки "аэрокобр".

Находившимся на аэродроме стало не по себе. Всех охватило чувство тревоги за командира дивизии. Конечно, Николай Александрович не упустит возможности потопить вражеский транспорт. Но ведь весь зенитный огонь противника будет нацелен на единственный наш торпедоносец.

Так оно и случилось.

Генерал-майор Токарев обнаружил конвой противника на подходе к Евпатории. И сразу же оказался в зоне плотного зенитного огня. Кроме орудий конвоя, по нашему торпедоносцу яростно вела огонь береговая зенитная артиллерия - ведь берег был рядом.

Но не таков Токарев, чтобы уклониться от цели. Он прорывается через заслоны зенитного огня и с высоты 40 метров, с дистанции 600 сбрасывает торпеду. Она пошла на транспорт. А раз пошла, то и поразила цель - ведь Токарев не знал промахов.

Сотни снарядов выпустили гитлеровцы по уходящему от цели воздушному торпедоносцу. Один из них попал в самолет, и он загорелся. Пилот получил серьезное ранение. Но, несмотря ни на что, Токарев дотянул до земли и посадил горящую машину в поле.

Теперь бы выпрыгнуть из кабины. Но куда? Поле, как и вся крымская земля, еще заняты вражескими войсками. Что ждет советского генерала, если он выпрыгнет? Позорный фашистский плен. Нет, этому не бывать! И Токарев остается в горящем торпедоносце. Прошло совсем немного времени. Советские войска освободили Евпаторию. В тот же день мы вместе с заместителем командира дивизии гвардии майором Г. П. Поплавским прилетели на Евпаторийский аэродром. В его окрестностях расспрашиваем местных жителей. Многим встречным задаем один и тот же вопрос: