Над просторами северных морей - [26]

Налет фашистской авиации был отбит задолго до ее подхода к зоне зенитного огня ПВО Архангельска.

После сутолоки воздушного боя Усенко разыскал ведущего, пристроился к нему и удивился: тот летел с большим креном, направляясь к устью Северной Двины. Навстречу показались знакомые силуэты четырех Пе-3. Это летел Михайлов со своими ведомыми.

Командир полка приказал комиссару:

— Сокол три! Я — первый! Займите мое место в зоне. Я имею повреждение. Возвращаюсь.

7

На островном аэродроме вернувшихся из боя летчиков высыпали встречать не только вторая эскадрилья и штаб авиаполка, но и многочисленные соседи. Радость была всеобщей: 13-й открыл боевой счет в небе Архангельска сразу двумя победами! Победа эта была значительна прежде всего потому, что полковые летчики впервые дрались в качестве истребителей. Особенно ликовала вторая эскадрилья: второго «юнкерса» сбил капитан Кузин.

Когда радостное возбуждение несколько улеглось, Усенко помрачнел. Смену его настроения уловил наблюдательный Цеха.

— Что, землячок, невесел? Что головушку повесил? — в шутливой форме спросил он летчика. — Устал, Константин Степанович, или что стряслось?

— Да-а… Невезучий я, Владимир Самойлович. Понимаешь? На Западном мой экипаж сбил три «мессера». Я ж ни одного. Сегодня был уверен: собью! Ведь держал его, гада, в прицеле! Долго держал, ждал командира. Так на мою голову та проклятая пара вывалилась! Откуда ее черти взяли?!

— Раз так, то, конечно, жаль! — подтвердил Цеха. — Только ты, друг, сегодня сделал больше, чем сбил фашиста. Ты спас командира! А это подвиг! Горжусь тобой, земляк!

— Какой там подвиг! — отмахнулся Костя. — Просто, когда увидел ту пару, испугался, что не успею развернуться, чтобы отогнать ее. Ну и бросился наперерез… Сволочи! Девять дырок в моей «семерочке» пробили, а я им ни одной…

— Усенко-о! Усе-е-енко! — Через толпу к летчику пробирался капитан Серебряк. Подошел, схватил за плечи, потряс. — Спасибо, брат! Я все видел и оценил ТРОЮ самоотверженность. Мы с Богомоловым обязаны тебе жизнью… А того, что завалили, Василий Павлович сказал, чтоб записали на двоих…

Молодой летчик еще хмурился, еще старался удержать брови насупленными, но губы уже расползались в радостную улыбку: слова старшего командира звучали в его юной душе сладкой музыкой.

— Ну-у, чего там? — великодушно ответил он. — Сбили ж вы! Рад! Поздравляю!

В тот день немцы предприняли еще несколько попыток атаковать транспорты на рейде. Группами в пять, шесть и десять самолетов они внезапно вываливались из облаков и устремлялись к судам. Но всякий раз путь им преграждали пушечные трассы «Петляковых», других истребителей и мощный заградительный огонь ПВО Архангельска. Бесприцельно сбрасывая бомбы, «юнкерсы» спешили убраться восвояси. За неделю было сбито одиннадцать вражеских машин. У нас потерь не было.

Через несколько дней, приняв советские грузы, конвой под номером QР-13 двинулся в обратный путь. До предельного радиуса его прикрывали истребители дальнего действия ОМАГ. Конвой благополучно ушел из советской операционной зоны.

Там, где сходятся меридианы

1

Кончался июль. Полярное лето было в разгаре. Хмурь небес уступила место лазури, в светлой голубизне которой круглосуточно сияло размеренно шествующее по замкнутому кругу горизонта нежаркое солнце. Ветры ослабли. Часто устанавливался штиль. Море присмирело, а его волны налились синевой. Снег пропал, только в ложбинах и оврагах еще темнели его залежи, покрытые посеревшими ледяными панцирями. Тундра оделась в зеленый наряд.

Вокруг Энского аэродрома из всех щелей каменистого грунта повылезали тысячи белых и голубых цветков. Стебли их были тонкими, цвета блеклыми. Но это были цветы!

Потеплело. Люди расстались с теплым обмундированием, расхаживали в летних комбинезонах, в шинелях. Жизнь повеселела. Появилось новое развлечение — кормежка чаек. Настырные, крикливые, они освоились с аэродромной жизнью, перестали пугаться устрашающего гула самолетов, с азартом устраивали несусветный галдеж, ловили остатки пищи, которые подбрасывали им в воздух летчики.

С небольшого причала на аэродром в самодельных тележках и тачках вручную доставили очередные партии грузов: боеприпасы, горючее, масла, продукты. Особенно много завезли трески. Она была во всех видах: свежая и соленая, копченая и консервированная. Десятки бочек, тюков и ящиков ее упрятывались в погреба.

Письма и газеты почти не поступали. Единственным средством общения с Большой землей оставалось радио. В редкие минуты, когда радиостанция прерывала боевую вахту, возле нее собирался весь авиагарнизон послушать скупые сводки Совинформбюро. Они были тревожными…

Полеты прекратились. У летчиков наступил вынужденный перерыв — союзники, ссылаясь на большие потери, отказались формировать конвои. «Петляковы» перелетели на базу. Началась серьезная учеба. Изучалось все, что следовало знать еще до прибытия на Север. Летчики получили снимки и таблицы с тактико-техническими данными кораблей союзников и вражеских — немецких, находившихся на данном театре военных действий, учились распознавать их по внешнему виду, определять элементы движения — курс, скорость, а также походные ордера конвоев, организацию их обеспечения и взаимодействие.