Над пропастью - [58]

Революция в России, потом в Туркестане… Наконец восстание в Бухаре!

И в это время на него опять появились покупатели. Авторитет Энвера-паши снова стал заметным.

И — пришел его час.

Он был уверен: если с иностранной помощью исламская армия освободит Бухару, несомненно, это может оказать цепную реакцию и на другие дремлющие силы Туркестана. Потом этот ветер перемен повеет и на Россию, возбудит тюркоязычные народы Кавказа, находящиеся в ее составе. В конечном счете, возобновится давняя битва за восстановление Великого Тюркского Султаната!

Что может сделать для этого Энвер? Как он должен делиться жирными кусками! Англия не скрывает своего интереса к Средней Азии. Что ж, нужно не скупиться на обещания! Главное — уже теперь выжать из нее побольше оружия, боеприпасов, продовольствия. Англия может одеть и обуть, вооружить и прокормить большую армию! Пусть…

Энвер-паша решил изложить присутствующим свое отношение к иностранным государствам таким образом, чтобы безоговорочно, раз и навсегда надежно укрепить их веру в себя.

Тепло глянул на Ибрагимбека. Спросил напрямик:

— Без иностранной помощи мы ничего не достигнем. Вы согласны с этим?

— Истинная правда! — воскликнул Нуруллахан.

Ибрагимбек внимательно слушал Энвера, временами поглядывая на пего.

— Я хочу задать вам вопрос… Например, какими глазами Англия смотрит на Среднюю Азию?.. На Бухару?..

— Глазами хищника! — злобно выкрикнул Тугайсары.

— Совершенно правильно! — согласился Энвер неожиданно для всех. Словно не интересуясь произведенным впечатлением, задумчиво посмотрел в окно и равнодушным голосом продолжил: — Зарубежные друзья протянули нам руку помощи… Так? Что — прониклись нашей бедой, решили помочь? Решили доказать свое человеколюбие? Это — для газет! Большевики корчатся. Их обложили, бьют со всех сторон, они дохнут с голода, у них нет ни заводов, ни фабрик, у них нет ничего, что позволило бы им жить… Но они живут! Вопреки всему — живут! И… будут жить. Что самое страшное сейчас? Большевистская зараза! Она проникает всюду! Подавить ее — вот главная задача. На эту цель направлено все. Англия тратит большие деньги… Ну, а потом? Когда мы задавим эту заразу?.. Англия, и вместе с ней все другие страны, кто теперь там пригрелся, будут кричать нам: дай!.. дай!.. Иностранные друзья… Они враги наши! Но пока… друзья… Надеюсь, вы меня понимаете…

— Да-да! — сказал Ибрагимбек и недовольно уставился на появившегося в комнате Джаббара Кенагаса. — Тебе что?

Джаббарбек кивнул в сторону Энвера.

— Одно слово… — сказал он.

«Знаю я твое „слово“! Мечтаешь вернуть девчонку?..» — Ибрагимбек готов был огреть его плетью, но вмешался Энвер-паша:

— Подойдите, если на два слова… Господа, все свободны. Попрошу остаться хазрата ишана Судура… господина Ибрагимбека.

«Если Энвер сегодня останется ночевать в юрте старика, надо, чтобы рядом был Курбан», — решил Ибрагимбек.

32

Из ущелья Злых духов дорога змеилась по голым каменистым холмам. Восточный ветер сильными порывами бил холодным дождем по лицам всадников, по крупам коней. Курбан чувствовал себя скверно: тоска, заброшенность, дикое одиночество… Видно, устал. Он всегда должен быть уравновешен, уверен в себе, как любой священнослужитель при любых обстоятельствах должен оставаться философом в общении с «рабами божьими», быть доступным народу, но — не всем! Должен, должен, должен!..

Было.

«Вы знаете, принц-шейх, я почему-то с первого взгляда почувствовал к вам полное доверие. Увидел себя в вас, как в зеркале, — говорил Ибрагимбек, прогуливаясь с Курбаном по саду, разбитому на склоне горы, над речкой, в ясный солнечный день. — И мы с вами непременно подружимся… Вы должны стать моим человеком… с вашим умом, широтой взглядов, высокой образованностью… Нет, нет! Я не хочу отрывать вас от вашего великого наставника, он вам как родной отец, я знаю. Но у вас должна быть и своя жизнь, наполненная событиями, связями, друзьями… Вы же молоды! В вас кипит кровь!.. Послушайте меня: я не верю этому турку… я не верю тому, что он отдаст жизнь борьбе за наше дело, готов проливать свою голубую кровь за нас, за нашу землю, за нашу независимость. Не получилось у себя — решил попробовать здесь осуществить свою фантастическую идею… Ему нужна власть, только власть… Впрочем… Власть — это все!»

За все время Курбан впервые тогда хорошо рассмотрел Ибрагимбека. Он был выше среднего роста, с продолговатым лицом, которое украшала холеная борода. Главное — глаза… Кто хоть раз видел их, никогда не забудет. Одет со вкусом, изящно… Его лицо имело огромную притягательную силу. Увидел — и поверил. За такими людьми идут на смерть, ни о чем не думая. Идут — и все!

— Подумайте, принц-шейх, о нашем сотрудничестве, — сказал Ибрагимбек, посмотрев на него спокойными темно-карими глазами, излучавшими добро и полное доверие. — Я не тороплю вас.

— Я принимаю ваше предложение, — не задумываясь, ответил Курбан. — Вы думаете о родине, о нашей родине — для меня это главное! Он — чужой…

Ибрагимбек взял его руку и молча пожал…

В этот же день Курбан сообщил в центр об этом разговоре и вскоре получил ответ: действия правильные, сближение будет полезно.