Над пропастью - [56]

— Таков приказ человека, подпись которого вы видели.

Курбан медленно вышагивал по пещере, лихорадочно думая, как поступить. Все так. Все так… Но…

Внезапно у пещеры раздался тяжелый топот лошадей, и снова появился Гуппанбай со своими людьми.

— Прошу прощения, шейх! Я не хотел давать вам работу, — сказал виновато Гуппанбай.

— Да разве это работа! — ответил с улыбкой Курбан.

Гуппанбай сделал знак рядом находившемуся всаднику.

— Эй, чахоточный! Выводи своего коня!.. Поторопись, сука! — закричал Гуппанбай.

— Шейх, не сказал он вам, какое у него дело к его преосвященству ишану Судуру? — кивнул Гуппанбай на Газибека.

— Не говорит… Скажет!.. — засмеялся Курбан, глянув исподлобья на Газибека.

— Не скажу! — буркнул, как обиженный ребенок, усаживаясь в седло, Газибек.

Турсун-охотник захохотал. Курбан свирепо посмотрел на него, и он запнулся. Словно поперхнувшись, натужно закашлял.

Гуппанбай со своими людьми скрылся за пеленой не перестававшего дождя. Курбан тяжело опустился на камень. «Что теперь?.. Саид. Срочно нужен Саид. Только бы он оказался на месте! Сейчас дорога каждая минута… Значит, мой дорогой учитель еще в Бухаре скрывал от меня свои связи с Усманходжой и другими младобухарцами?! Похвально, святой отец!

Это еще один ваш предметный урок, как не быть лопухом… Но как он ловко установил свои отношения с Энвером, будучи в Стамбуле, а я и не подозревал. Эта нить, оказывается, тянется еще оттуда… Это второй урок мне!..»

— Возвращаемся в Кукташ! — сказал Курбан, направляясь к своему коню. — Погода не для прогулок и не ночевать же нам здесь, в этой пещере!..

31

Из дома Абдулкаюма-парваначи они перебрались в дом через площадь, в «кабинет эмира», расселись, каждый в соответствии с занимаемым положением в ставке. Энвер-паша оглядел всех присутствующих.

— Господин Ибрагимбек, — сказал он. — За обедом вы задали мне довольно интересный вопрос… Почему я прибыл сюда не прямиком из Мазари-Шарифа, а через Россию, Бухару? — Энвер понимал: свой ответ он должен построить в соответствии с данной обстановкой, учитывая при этом, что Нуруллахан обо всем сообщит эмиру. — Представьте себе, друзья, Саид Алимхан вызывает одного из вас и просит стать командующим исламской армией, а представители великих держав поддерживают эмира. Этот человек, рекомендованный на должность командующего, — истинный мусульманин, страдающий при виде тяжелых невзгод, выпавших на долю священной Бухары! И у него, то есть у меня, в это трудное время потребовали найти пути спасения от разразившейся катастрофы. Для того, чтобы понять все это, я думаю, нужно время.

Энвер-паша объяснил, почему поехал через Россию, где хотел увидеть своими глазами, чего успели достичь большевики. Не экономическое положение страны интересовало его, а отношение широких слоев народа к политике большевиков и перестройке государства.

— Чтобы наметить конкретную программу и планы борьбы, необходимо хорошо знать внутриполитическую обстановку… Даже в Ташкенте и Бухаре, которым Россия оказала помощь… действовать вслепую может только сумасшедший. Сам аллах не поможет! Серьезность нашего движения заставила меня совершить это опасное путешествие.

Ибрагимбек посмотрел на Нуруллахана.

— Господин Нуруллахан, его величество знал об этом путешествии его превосходительства Энвера-паши?

Энвер усмехнулся.

— Не знай его величество о моем прибытии сюда из Бухары, возможно, Нуруллахан тоже не приехал бы.

Нуруллахан сначала улыбнулся Ибрагимбеку, а потом Энверу.

— Ваше превосходительство, — мягко сказал он. — Я до сих пор удивляюсь, каким образом вам удалось выбраться из Бухары?

Ибрагимбек вздохнул.

Этот вопрос был самым трудным: чтобы ответить на него, надо дождаться человека с письмом от Усманходжи Пулатходжаева. Значит, надо тянуть время.

— Я оказался удачлив, — улыбнулся Энвер-паша. Он пристально посмотрел каждому в глаза. Убедившись, что такой ответ никого не удовлетворил, сказал напрямик: — Позвольте мне ответить на ваш вопрос несколько позднее…

— Почему? — не понял Ибрагимбек.

— Есть причина, — веско сказал Энвер-паша. — И кончим на этом.

— Да, да, — поспешно заговорил ишан Судур. — Ну, как там, в России? В Ташкенте, Бухаре? Вы, наверное, имели встречи и беседы с известными людьми?

Энвер повеселел. Умен старик, он ему еще в Стамбуле понравился. Им нужно непременно встретиться, поговорить наедине. Сегодня же вечером!

— Если говорить о положении в России, — заговорил он спокойно, — народ доволен новой властью. В чем причина? Очень помогает им новая власть… В Ташкенте положение сложное. Но, друзья мои, там немало наших сторонников. Я говорю о членах общества «Национальное единение и прогресс», созданного три года назад. Оно возникло накануне революции в Туркестане. Организатором был турецкий полковник Османбек. В этом обществе собрались самые образованные люди Ташкента, болеющие сердцем за независимость своей родины, за ее будущее. К сожалению, в скором времени это общество по решению Туркестанского городского Совета подлежит роспуску. Члены общества взяты под надзор. Сейчас один из них, господин Бартинец Мухиддин, находится среди нас… — Когда присутствующие основательно рассмотрели светлокожего молодого человека, с широким крепким подбородком, худощавого, со свисающей на ухо кисточкой фески, Энвер-паша продолжил: — В Бухаре я также нашел друзей. Скоро вы их увидите здесь… — Он улыбнулся Ибрагимбеку. — Раньше времени не стану называть их имена. Одно скажу, они занимают высокие посты в органах Советской власти. За обедом кто-то высказал мысль, что надо остерегаться людей, находящихся на службе Советов. Да, они наши противники, наши враги. Но их надо знать! В чем их сила, в чем их слабость. — Он помолчал. Посмотрел на ишана Судура. — Хазрат, мы с вами во многом сходимся мыслями. Потому я особенно ценю ваше мнение. Как вы думаете, чем Советская власть притягивает к себе широкие слои населения? Своими обещаниями? Да. Но большевики свои обещания выполняют! Следовательно, думаю я, мы, руководители исламской армии и духовные отцы народа, должны основательно подумать и дать народу что-то такое… И больше, намного больше, чем дают большевики!