Над Припятью - [51]
Но многие колебались. Вот, что они говорили в те дни, когда отдыхали после трудных партизанских боев.
— Предлагают, ребята, с ними… Ну как?
— Надо подумать.
— О чем? Гонят гитлеровцев, а у нас с ними свои счеты, разве не так?
— У меня лично, говорю вам искренне, нет возражений. Пойду с любым, кто бьет фрицев. А что потом? Это меня тревожит…
— Потом? А что должно быть?
— Наивный! Еще спрашиваешь? Будешь жить в коммуне. А это значит — общие поля и хаты, котел супа… Не помнишь, что о них писали до войны?
— А те, из Варшавы… Ну, что к нам приезжали, разве не объяснили тебе, как там? Помните беседы в лесу?..
— Кто-то говорил, что все общее… Даже жены…
— Мне это нравится. Что мне с того! Земли — псу под хвост, изба отца развалится… Я холостой, охотно воспользуюсь бабьей общиной…
— Эх, ты, паршивец, что захотел!
— И с церковью тоже неизвестно. Вроде, говорят, что не тронут, но кто их знает…
— А может ты хочешь, чтобы твои дети всю жизнь в лаптях ходили и умели считать только до ста? Слышал, что говорил капитан о новой Польше, народной? Меня, брат, это сильно за сердце взяло…
— Выучили его… Говорит, когда ему приказывают, А я вам скажу, сделают из нас семнадцатую республику. Видишь наших офицеров? Многие из них русские…
— Э, дурень, преувеличиваешь. А кого должны поставить командирами батальонов, полков или даже рот? Меня с тобой, безграмотных? Ведь мы даже читать не умеем…
— Ну хорошо! А наших?
— Каких, где здесь они? С Андерсом выехали.
— Только бы была справедливость, работа и хлеб досыта…
— Вот именно, правильно говоришь. Самое важное, чтоб наших детей никто хамами не называл, чтоб они не должны были целовать руку помещику и просить у него работу за гроши…
— Генералы обещают землю и фабрики — народу и труд без эксплуатации… А это ведь поляки, им можно верить…
— Тот, высокий, был еще полковником в рядах легионеров. Пожалуй, не обманывает…
— Ну, ты наивный! Разве мало ты слышал обещаний до войны? Теплей тебе было от этих слов, сытнее или слаще?
— Нам, хамам, много обещали…
— Ребята! Я пойду с ними, уже решил. Я верю в то, что они говорят. Только как это совместить с присягой? Мы ведь присягали на верность тем… Боюсь, как бы потом не грызла всю жизнь собственная совесть…
— Какой впечатлительный! Так, может быть, ты вернешься в лес и будешь служить тем?.. И опять тебя будут вши щекотать…
— Эти тоже захотят, чтоб мы присягали…
— Холера! Голова переполнена этими беседами, а мне кажется, что я ничуть не поумнел.
— Тебе ведь Зоей не хватает… У нее головка…
— А ну их! Что здесь делать…
Среди партизанской братии продолжались горячие споры, дискуссии и полемика. От решения этих вопросов зависела их дальнейшая жизнь. Откровенничали, спорили, советовались — громко и шепотом. Ничего удивительного в этом не было. Они в основном были людьми простыми, честными, горячими патриотами и верующими католиками. Приносили присягу. Многие из них присягали еще в рядах регулярной армии. Когда родина позвала — пошли по ее зову в огонь и дым, на смерть. Сражались мужественно, самоотверженно. Потом вступили в ряды подпольной организации. В лесах опять присягали.
С каждым годом увеличивалось причиненное народу зло, и они жаждали возмездия и расплаты за все… Присягали, веря в то, что их поведут справедливыми путями. В словах присяги, говорящих о родине, упоминалось о верности правительству, которое существовало где-то на чужбине, руководило ими и за них решало. Они не знали, что станут пешками в реакционной политике. Только в лагере под Киверцами они узнали о существовании Крайовой Рады Народовой, созданной польским народом, которая должна была повести его в бой за независимость и социальное освобождение. Здесь партизаны узнали и о Польской рабочей партии — авангардной силе народа в борьбе за равенство и справедливость, за права трудящихся. Цель и лозунги КРН и ППР были ясны и понятны, казались великими и захватывающими, особенно таким, как партизаны. Но они присягали! Никто их от этой присяги не освобождал. До сих пор они всегда были лояльными в отношении эмигрантского правительства и командования Армии Крайовой. Разве они могли без колебаний порвать с ними и перейти на сторону коммунистов?
«…Большинство из нас, молодых парней и девчат, не были политически грамотными. Вступление в ряды польского партизанского движения было для нас чем-то вполне очевидным. Мы сражались с немцами и украинскими националистами, стремясь к освобождению родины и окончанию войны. Верили, что войну будем заканчивать как победители на немецкой территории, как тогда говорилось — «в Берлине». Тогда мы ничего не знали о существовании Крайовой Рады Народовой. Значительная часть молодых офицеров также не знала даже в общих чертах о положении в польском подполье. На территории сосредоточения 27-й дивизии Армии Крайовой, между Ковелём и Владимиром, зимой и весной 1944 года действовали только советские партизанские отряды. Следовательно, здесь не было конфронтации политических взглядов и позиций, что, например, имело место в Люблинском, Келецком и Жешувском воеводствах и других районах, где плечом к плечу действовали Армия Крайова, крестьянские батальоны. Армия Людова и другие подпольные организации. Широкая политическая работа в рядах 27-й дивизии Армии Крайовой не проводилась, в бойцах воспитывалась лояльность к эмигрантскому правительству и командованию Армии Крайовой…» — пишет Завиша, бывший партизан 23-го пехотного полка этой дивизии, ныне офицер Войска Польского и научный сотрудник Военно-политической академии.
«В книге я постарался рассказать о годах нашей совместной борьбы за свободу и независимость, воссоздать образы только некоторых из тех многих, кто ковал победу: воинов Красной Армии, с которыми я делил трудности фронтовой жизни. В боях с гитлеровскими оккупантами родилась вечная и нерушимая дружба между нашими народами».В этих словах автора — офицера Войска Польского, — в годы Великой Отечественной войны сражавшегося в рядах Красной Армии, заключается содержание его воспоминаний.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.