Над нами синее небо - [40]

«Майор Поустка с ними заодно. Кто знает, о чем они там договариваются, и не приложил ли он руку к последним чрезвычайным происшествиям?» — такие разговоры начались на аэродроме.

Командир полка вызвал Поустку и расспросил его.

— Я являюсь членом комитета футбольного отдела, — сказал майор. — Кратохвил — это бывший командир нашего полка, тоже член комитета и активный народный социалист. К коммунистам симпатий не имеет, но о футболе очень заботится и, если требуется, даже вкладывает собственные деньги. В мои обязанности входит находить хороших футболистов среди солдат. Поэтому я и встречаюсь с Кратохвилом. Несколько раз был у него дома и как-то даже встретил там остальных бывших летчиков. Но я быстро изложил свои дела и немедленно ушел.

Командир полка принял объяснение к сведению, и все как будто бы встало на свои места.

И вдруг в командование соединения пришел приказ об увольнении майора Поустки из армии. Причина — политическое недоверие. Генералу и капитану предлагалось объявить Поустке этот приказ лично.

— Чем будем мотивировать увольнение? — уже несколько раз задавал вопрос генерал. Капитан в ответ лишь пожимал плечами.

— Кто приказ подписал, тот знает за что. Наше дело — приказ выполнить, — заключил наконец генерал. Но капитан чувствовал, что эти слова неискренние, что за ними скрываются сомнения.

— За что? — спросил Поустка, когда ему объявили приказ.

— За утрату политического доверия, — повторил генерал.

— Но в чем же я утратил доверие? — хотел знать майор.

— Сам знаешь это лучше, — вмешался капитан, стараясь помочь генералу.

«Этого я так не оставлю, — решил про себя капитан, когда почувствовал, насколько пустым был его ответ. — Постараюсь, чтобы этот случай был основательно расследован».

Но он не постарался. За множеством разных задач он забыл об этом обещании, которое дал себе.

Надеясь, что все в конце концов прояснится, Поустка начал подыскивать себе работу в гражданских условиях. Ему удалось устроиться на автобазе шофером пятитонки.

— Возьмешь вот эту, — указал в первое же утро механик гаража на автомашину, один вид которой не вызывал никакого доверия. Когда Поустка в присутствии лукаво усмехающихся водителей попытался завести машину, мотор даже не чихнул.

— Это вам, генерал, не реактивный двигатель, — съязвил один из водителей под громкий смех остальных.

— А не забыл ли парашют, генерал? — присоединился второй остряк.

Поусткой овладела ярость. «Дам сейчас кому-нибудь в зубы, пусть попробует тогда шутить», — решил он про себя и незаметно стал присматриваться, с кого бы начать. Но потом принял другое решение: открыл капот, затем залез под машину, а когда вылез, была уже середина дня, зато на машине можно было ехать.

— Вряд ли это возможно, — засомневался механик гаража и подошел, чтобы убедиться лично. До сих пор он считал, что офицеры — это люди, которые могут прокормиться только в армии.

— А ты умелец, генерал, — сказал он минуту спустя с оттенком признания. Его прежнее представление об офицерах дало значительную трещину.

Когда на следующий день Поустка вошел в гараж, кто-то подал команду: «Смирно!» В первый момент Поустка по привычке принял команду как должное. Затем понял, что разыгрывание продолжается. «Без мордобоя не обойтись», — подумал он и глазами поискал, кто крикнул. Но, не разобравшись, кто подал команду, схватил за комбинезон у самого горла того водителя, который стоял поближе.

— Не имею охоты драться, генерал, — спокойно произнес водитель и в то же время движением, свидетельствующим о его значительной физической силе, отстранил от себя Поустку. — У меня еще с воскресенья болят руки. Удалось того парня убаюкать только в третьем раунде, — как бы с сожалением добавил он.

Поустка услышал, как остальные водители вздохнули с облегчением. «Измолотил бы так, что ты себя не узнал бы, генерал, — сказал один из них позднее. — Ведь он мастер спорта республики и в большинстве случаев побеждает нокаутом».

К машине Поустки прикрепили грузчика и определили такие маршруты, где и не пахло чаевыми.

Кличка «генерал» прижилась; некоторые даже не знали его настоящего имени. Но отношение к нему постепенно менялось. Убедились, что он умеет работать и разбирается в технике.

— Генерал, подойди, пожалуйста, посмотри, что тут не ладится, — обратился к нему как-то утром один из шоферов. Поустка пошел, и вместе они устранили неисправность. Когда вытирал замасленные руки, еще не осознавал, что произошло. Позднее понял, что этим снискал авторитет среди водителей.

— Расскажи-ка, что с тобой произошло, — попросил его грузчик во время одного дальнего рейса. — Поподробнее, с самого начала.

— Не хочу, не имеет смысла, — отказался Поустка и сделал вид, что целиком сосредоточен на управлении машиной.

— Может быть, не имеет, а возможно, что и есть смысл, — обронил грузчик. — У нас, рабочих, существует давний принцип: кто умеет трудиться, тот не может быть негодяем. Поэтому мы хотим знать твою историю. Именно из твоих уст, а не по бумагам.

— Кто это «мы»? — спросил Поустка.

— Комитет партийной организации, — услышал он в ответ.

Тогда Поустка начал рассказывать. Рассказал и о Кратохвиле, и о других.