Над Мерапи облака - [64]

— Ишь ты, гости, иностранцы… На рожах разве это написано? Коли так, пардон, сэр.

И вот еще одна обида.

Сутойо познакомился с девушкой, смуглой, черноглазой и чуть скуластой дочерью зеленщика. В его крохотную лавочку он заходил, чтобы купить к завтраку сввежей редиски или выпить стакан томатного сока. Марианелла помогала отцу в лавке, развешивала и паковала товар, таскала со двора тяжелые ящики гс капустными кочанами и картофелем. Девушка встречала молодого индонезийца как старого знакомого, приветливо улыбалась ему и как-то однажды первая начала разговор.

— Вы, как я догадываюсь, студент из очень далекой страны?

— Из Индонезии. А вы, мисс, не похожи на чистокровную американку.

— Мы пуэрториканцы. Трудно объяснить, кровь скольких племен и народов смешалась в нас, испанская, индейская… Но знакомые считают, что для пуэрториканки я все же недостаточно смугла и скорее похожа на южанку из Луизианы или Флориды. Там много потомков французов.

Сутойо набрался смелости пригласить Марианеллу в кино. Они смотрели глупый и скучный фильм с привидениями, а потом гуляли по вечерним улицам. Встречные прохожие бросали на молодую пару пристальные взгляды и оборачивались вслед. Сутойо решил, что они заглядываются на Марианеллу, и был горд оттого, что рядом с ним такая красивая девушка. Но вскоре он понял, что дело было не в этом. Один из прохожих, уже не слишком молодой человек, нарочно толкнул его и сказал вслух:

— Смотрите-ка, цветная обезьяна и белая девка! На юге проучили бы вас.

Марианеллу, прогуливающуюся под руку с темнокожим студентом, принимали за белую американку. При свете ярких уличных фонарей и реклам она вовсе не казалась смуглой. И это шокировало добропорядочных обывателей. За парой увязались два подростка, выкрикивая что-то обидное. Сутойо и Марианелла ускорили шаг. Никто их не останавливал, не пытался ударить. Это была все-таки не Алабама.

После этого Сутойо уже не решался приглашать девушку куда бы то ни было, а лишь иногда заходил к ней в гости, в тесную бедную квартирку позади овощной лавки.

Да, несладко пришлось бы Сутойо, если бы вдруг по иронии судьбы оказался он жителем этой неуютной страны.

Была еще другая Америка. Страна технического прогресса, передовой науки, промышленных гигантов, энергичных и знающих свое дело людей. От этой Америки Сутойо стремился получить все, что было в пределах его способностей. Политехнический институт был первоклассным учебным заведением с отличнейшими лабораториями, мастерскими, похожими на фабрики. Лекции читались учеными с мировыми именами. Практику студенты проходили на заводах, чья продукция известна на всех континентах.

Сутойо избрал электротехнический факультет. Уже первая лекция захватила его. Седоголовый профессор увлеченно говорил о современности как о веке атома и электроники, вспомнил о великом американце Томасе Эдисоне. На заре электричества его изобретения сделали революцию в технике, положили начало электроприборостроению. Он стал бы великим и в том случае, если бы он лишь усовершенствовал электрическую лампочку, придав ей современный вид, ту самую лампочку, которая освещает наши жилища, аудитории. Однако он изобрел еще много всякой всячины. Но каким бы великим ни был Эдисон, его замечательные для того времени изобретения кажутся теперь скромными кустарными штучками.

Индонезийцу нравилась его будущая специальность — электроизмерительные приборы. Он любил часами просиживать в тиши лабораторий перед точнейшими приборами, чутко реагировавшими на каждый малейший импульс тока, исписывать тетрадь длинными столбцами цифр-наблюдений, еще и еще раз проверять отсчеты и потом приводить цифры в нужную систему. Сутойо мечтал о такой лаборатории у себя на родине, хотел в будущем читать лекции студентам, изобретать новые модели. Он написал интересную дипломную работу о влиянии климатических факторов на точность показателей некоторых приборов и рекомендовал свой технологический метод их производства для тропических стран с жарким и влажным климатом.

Профессор, его научный руководитель, одобрил работу индонезийского студента.

— Дорогой друг, — сказал он. — Вторым Христофором Колумбом вы не стали и новую Америку не открыли. Мы давно изготовляем продукцию для экспорта в такие страны, как ваша Индонезия, из особых материалов, не подверженных коррозии, влиянию сырости. Но тем не менее у вас светлая голова, м-р Сутойо. В нашей работе я нашел ряд интересных и практически полезных мыслей. Постараемся опубликовать некоторые выдержки в научном сборнике. Наших американских парней с такой светлой головой я рекомендую концерну.

Сутойо слышал, что этот известный в американском научно-техническом мире профессор был консультантом и акционером не менее известной фирмы. Таким образом, он как бы олицетворял связь науки с производством, а точнее, службу науки большому бизнесу.

Получив долгожданный диплом, Сутойо тепло попрощался с научным руководителем.

— Если понадобится моя помощь, консультация, совет, книжная новинка, пишите, не стесняйтесь — сказал профессор, желая ученику успехов в работе на родине.

И вот Сутойо снова дома, в Джакарте. Бесконечные визиты в министерство, ведомства и фирмы. О лаборатории нечего и думать. Он будет рад любой работе, имеющей хотя бы косвенное отношение к его специальности. Он готов читать курс общей электроники, сидеть за пультом управления электростанции, стать инженером на фабрике «Рэлин», выпускающей электролампочки. Но молодому дипломанту ничего определенного не обещают. В университете и на электростанции нет вакансий. Государственная фирма «Рэлин» теперь слилась с голландским «Филлипсом» и там голландцы взяли на себя заботу о подготовке технических кадров.