Над Арктикой и Антарктикой - [33]

Перед озером Энгельгардт след трактора резко повернул на запад, к устью реки Угольной, но потом вновь вошёл в Нижнюю Таймыру Мы летели на вы–соте не больше ста метров, повторяя все изгибы реки. Берега хорошо просматривались, но пока — ни трактира, ни людей.

От напряжения, от белизны снега уже болели глаза, несмотря на светофильтры. Слева подошла долина реки Шренка, теперь опять курс точно на север Плохи дела: остается всего полсотни километров до Усть — Таймыры, а ни людей, ни трактора по–прежнему не видно. Отсюда в случае нужды можно было бы и пешком дойти…

Справа по курсу нашего полета — большой остров длиной несколько километров Я потерял на какое–то время тракторный след. Но второй пилот Коля Вахонин начеку

— Вижу следы у берега острова

Беру управление и придерживаюсь следов. Остров кончается, а следы поворачивают направо, вдоль берега. Разворачиваюсь и за поворотом вижу трактор с прицепленным к нему балком. Сомнений нет — это они. Но людей не видно. Может быть, ушли? Или ещё хуже — замёрзли? Разные мысли лезут в голову, пока мы обходим остров но периметру. Нет, никого не видно. Наконец снова выходим к трактору и, к нашей радости, видим: у балка стоят двое, яростно размахивают руками. Тут же появляется и третий. Садимся, не раздумывая, если лед выдерживает тяжесть трактора, то выдержит и самолет. Подруливаем к поезду. Я выхожу последним и сразу попадаю в объятия. Прихрамывая, опираясь на палку, подходит и четвертый. Все в сборе, все целы.

— Николаи! Приглашай в самолет к столу, там и поговорим!

— Аппетит не пропал? — обращаюсь уже к пострадавшим.

— Не то слово, командир, — говорит один из них. — Из продуктов осталось только немного пшена Сегодня первый день хорошая погода, мы уже собирались идти пешком в Усть — Таймыру. Но вы подоспели вовремя. Спасибо.

— Все шло хорошо, — рассказывал в самолете старший группы. — Оставалось, по нашим расчетам, около полусотни километров до точки. И тут задуло, как всегда, с сильным снегопадом. Берег потеряли, потом вновь «зацепились». Обрадовались. Не знали, что это берег острова и… кружили вокруг него почти сутки. Думали, что уже подходим к Усть — Таймыре, когда заметили следы трактора, которых здесь не должно было быть. Только тут и поняли, что это наши следы, что мы крутимся на одном месте, катаясь вокруг острова. Топливо к этому времени подошло уже к концу, неделю сидим без тепла, без продуктов. Выручали только спальные мешки…

В Усть — Таймыре наши пассажиры отдохну, и. отмылись, отогрелись. Начальник зимовки дал лучшего своего водителя в помощь трактористу геологов. Мы погрузили в самолет пару бочек солярки, продукты и через пятнадцать минут вновь приземлились около поезда.

Теперь наша помощь была уже не нужна: попрощавшись, полетели в Хатангу. А по дороге я поведал экипажу рассказ дяди Максима — старого охотника–промысловика Гаврюшина.

В тридцатых гидах он и Фролов зимовали неподалеку от Диксона, в бухте Полынья. Оба с жёнами.

Возвратились однажды с очередного осмотра «пастей» — песцовых ловушек. Дома, как всегда, все приготовлено, чтобы накормить и согреть охотников. Сели за стол. но в это время послышался характерный стук упавшей плахи (одна из пастей была поставлена не берегу неподалеку от избушек)

— Ешьте, пейте, охотники, а мы посмотрим, — решили женщины.

Было солнечно и тихо, пурга налетела, как всегда, неожиданно. Вышли искать — ничего не видно. Искали, искали, так и не нашли. Вернее, нашли, когда пурга кончилась. Нашли своих жён уже замёрзшими. И всего–то от «пасти» до избы сотня метров была…

— Да, без балка геологам пришлись бы туго, — резюмировал радист.

— Без балка и без нас, — поддержал его бортмеханик.

— А я представляю, — включился неожиданно штурман, — как они вокруг острова крутились. Известно ведь точно: по берегу дойдёшь до Усть — Таймыры. И вот они идут, идут, а берег все не кончается… Страшно…

ЖЕЛАННАЯ МАРХА

— Штурман! Почему курс больше заданного? Молчание.

— Володя, — обращаюсь к бортмеханику, — толкни штурмана! Уснул он, что ли?

Валентин действительно дремал, подперев щеку рукой. Да и сам я, судя по всему, «отключился» на минуту–другую. Всех тянуло ко сну. Шесть плюс шесть — тринадцатый час полета за сегодняшние сутки, да ещё три часа на земле. Устали.

— Командир! Я подвернул но речке — вышли, по–моему, на Марху…

Это уже второй пилот поясняет — Евгений Иванович Яковлев, он за штурвалом. На его счету около двухсот боевых вылетов на пикирующем бомбардировщике. Пе–2, в годы войны удостоен звания Героя Советского Союза. А ныне полковник в отставке, недавно пришел в полярную авиацию.

Сомнения Евгения Ивановича мне понятны: весь полет проходил под сплошной облачностью, на высоте шестьсот метров. Видимость не превышала пяти километров, а в снежных зарядах уменьшалась до двух–трех сотен метров. Ориентироваться было трудно — под нами необозримая тайга. Множество прихотливо извивающихся речек только затрудняли ориентировку

Тем временем штурман уже стоил с картой в руках и пальцем показывал мне предполагаемое место.

— По времени полчаса лишнего получается–за счет встречного ветра, думаю. Но проверить путевую скорость фактически не было возможности. А курс по реке сходится. Думаю, что Марха…