Национальный предрассудок - [5]

Из «опытов и наставлений»

Начавший уверенно кончит сомнениями; тот же, кто начинает свой путь в сомнениях, закончит его в уверенности.

Люди должны знать: в театре жизни только Богу и ангелам позволительно быть зрителями.

Вся наша нравственная философия – не более чем прислужница религии.

Надежда – хороший завтрак, но плохой ужин.

Законы подобны паутине: мелкие насекомые в ней запутываются, большие – никогда.

Богатство – хорошая служанка, но негодная любовница.

Месть торжествует над смертью; любовь пренебрегает ею; честь ее домогается; печаль к ней стремится.

Тот, кто лелеет месть, бередит собственные раны.

Ветхий завет считает благом процветание; Новый – напасти.

Более всех остальных мы льстим самим себе.

Поистине странное желание – добиться власти и потерять свободу.

Подобно тому как, идя к цели, все в природе движется стремительно, а достигнув ее, успокаивается, – и добродетель неистова лишь в припадке тщеславия; обладая властью, она уравновешенна и спокойна.

Отвага не держит слова.

Лекарство бывает хуже болезни.

Поверхностность в философии склоняет человеческий ум к атеизму, глубина – к религии.

Избегать суеверий – суеверие.

Нет большего вреда для державы, чем принимать хитрость за мудрость.

Если себялюбец греет себе на огне ужин, то пламя охватывает весь дом.

Французы умнее, чем кажутся; испанцы кажутся умнее.

Подозрения сродни летучим мышам – они появляются лишь с наступлением сумерек.

Человек часто скрывает свою сущность, иногда ее преодолевает и очень редко подавляет.

Красота сродни драгоценному камню: чем она проще, тем драгоценнее.

На свете мало дружбы и меньше всего – среди равных.

Слава подобна реке: все легкое и мимолетное удерживается на поверхности, все тяжелое, основательное идет ко дну.

Мир – мыльный пузырь, жизнь человеческая меньше пяди.

Взрослые боятся смерти, дети – темноты. Страх перед тем и другим подогревается сказками.

Зависть не знает выходных.

Любить и быть мудрым – невозможно.

Тот, кто щадит врага, не щадит самого себя.

Имеющий жену и детей – заложник судьбы.

В жизни – как в пути: самая короткая дорога обычно самая грязная, да и длинная немногим чище.

Молчание – добродетель глупцов.

Каждый человек, по моему разумению, является должником у своей профессии.

Благоденствие не обходится без страхов и неприятностей, тяготы не лишены радостей и надежд.

В истинной красоте всегда есть изъян.

Чем легче добыча, тем тяжелей кошелек.

Что самое главное в государственных делах? – Смелость. Что на втором и третьем местах? – Тоже смелость. И вместе с тем смелость – дитя невежества и подлости. На высокую башню подняться можно лишь по винтовой лестнице.

Что, в сущности, дурного в том, что себя мой друг любит больше, чем меня?

Деньги – как навоз: если их не разбрасывать, от них не будет проку.

Без удобного случая не было бы вора.

В тяжелые времена от деловых людей толку больше, чем от добродетельных.

Сам по себе муравей – существо мудрое, но саду он враг.

Наше поведение сродни заразной болезни: хорошие люди перенимают дурные привычки подобно тому, как здоровые заражаются от больных.

Бывает, что человек отлично тасует карты – играть же толком не умеет.

Легковерный человек – обманщик.

Вылечить болезнь и извести больного.

Совершая недостойные поступки, мы становимся достойными людьми. Отвага всегда слепа, ибо не видит опасностей и неудобств, – а стало быть, дурна советом и хороша исполнением.

Жалок тот, у кого нет желаний и есть страх, – а ведь такова участь монархов.

Нововведения подобны новорожденным: на первых порах они необычайно нехороши собой.

Как верно заметил Эзоп: «Муха села на спицу колесницы и воскликнула: “Боги, какую же пыль я подняла!”»

Нет более удачного сочетания, чем немного глупости и не слишком много честности.

Друзья – воры времени.

В Писании сказано, что мы должны прощать врагов наших, но нигде не говорится, что мы должны прощать наших друзей.

Тот, кто любит говорить с друзьями начистоту, потребляет в пищу собственную душу.

Что есть суеверие, как не упрек небес?

Чем меньше заслуга, тем громче похвала.

Человеческий ум поклоняется четырем идолам: идолу времени, идолу логова, идолу рынка и идолу театра.

Любовь вознаграждается либо взаимностью, либо скрытым, глубоко укоренившимся презрением.

Все люди делятся на две категории: одним легче подмечать различия, другим – сходство.

Управлять природой можно, лишь подчиняясь ей.

Опасность требует, чтобы ей платили удовольствиями.

Богатство для добродетели – все равно что обоз для армии; от него не избавишься, его не сбережешь; в походных условиях он – обуза; позаботившись о нем, можно упустить победу, а то и потерпеть поражение.

Человек и впрямь похож на обезьяну: чем выше он залезает, тем больше демонстрирует свою задницу.

В той же мере, в какой люди должны бояться злого языка остроумца, остроумец должен бояться людской памяти.

Всякий, кто любит одиночество, – либо дикий зверь, либо Господь Бог.

В мирное время сыновья хоронят отцов, в военное – отцы сыновей.

Подобно тому как деньгами определяется стоимость товара, словами определяется цена чванства.

Я много думал о смерти и нахожу, что это – наименьшее из зол.