Национализм: теории и политическая история - [96]
Текущую культурную плюрализацию, по крайней мере в Европе, было бы неверно представлять как процесс взаимной инфильтрации или постепенного «перемешивания элементов» различных культур[370]. Доминирует скорее тенденция к формированию в рамках старых европейских национальных культур достаточно четко выраженных инокультурных анклавов. Подобные компактные образования территориально-общинного типа включают выходцев из определенных стран и регионов, проживающих совместно и стремящихся и в новых условиях поддерживать собственные культурные традиции и вести привычной образ жизни. Таким образом, в современной Европе складывается своего рода этнокультурная мозаика или «цивилизационная чересполосица» новейшего типа.
Урс Альтерматт описывает эту ситуацию следующим образом: «Во всех странах имеются настоящие центры иммиграции. В городах доля иностранцев была значительно выше, чем в сельских регионах. Париж в 1990 г. был местом жительства для 13,7 % иностранцев, Лион — для 10,7 %. В Гамбурге в начале 1990-х годов проживало 12 % иностранцев, во Франкфурте-на-Майне — 26 %. В Швейцарии большая часть иностранцев проживает в Женеве — 43 %, за ней следует Лозанна — 30 %, Невшатель — 27 %, Базель и Цюрих — соответственно по 25 %. Эти данные являются впечатляющим подтверждением поликультурности отдельных городов и регионов Западной Европы. Далее, необходимо обратить внимание на то, что появились целые кварталы, которые сплошь заселены иностранцами, и этот факт осложнил их интеграцию в принимающую страну. Геттоизирование арабских иммигрантов во Франции или турецких рабочих в Германии — наиболее известные примеры во всей Европе»[371].
Таким образом, наряду с постепенным «размыванием» прежней этнодемографической структуры классических национальных государств Запада происходит их «ползучая» территориально-культурная дифференциация.
Важно отметить, что подобная перспектива в силу указанных экономических и демографических причин на официальном правительственном уровне была признана безальтернативной в большинстве стран. Государства «первого мира» признали неизбежность сосуществования на своей территории в обозримом будущем многих этнических и даже иноцивилизационных культур[372]. Такая культурная политика получила и специфическое наименование —мультикультурализм[373].
Вот что об этом пишет известный российский исследователь националистической проблематики Владимир Малахов: «Мультикультурализм как политический проект родился из осознания непродуктивности ассимиляторских усилий со стороны государства. Приблизительно с 1970-х гг. иммиграционные страны оставляют усилия добиться этнокультурной гомогенности общества и провозглашают своим идеалом интеграцию без ассимиляции. На общество начинают смотреть не как на культурное единство, а как на совокупность равноправных этнокультурных и этнорелигиозных сообществ. Такая переориентация продиктована двумя обстоятельствами:
• успехами движения за гражданские права, достигнутыми на рубеже 1960—1970-х гг.,
• изменениями этнодемографической структуры иммиграционных стран.
Присутствие “небелого” и “непротестантского” (что, разумеется, особенно значимо для стран англосаксонского ареала. — Авт.) населения становится там настолько значительным, что его уже невозможно больше игнорировать, как это делала традиционная социально-культурная политика.
Первые результаты этой политики были далеко не однозначными. С одной стороны, страны, обратившиеся к принципам мультикультурализма, добились немалых успехов в ходе демократизации собственных обществ. Идеал сосуществования различных культурных стилей немало способствовал изменению общественного климата, утверждению духа терпимости к “другому”, осознанию онтологической и правовой равнозначимости различных образов жизни. С другой стороны, мультикультурализм обнаружил и изъяны, ставящие под сомнение совместимость его основоположений с идеалами гражданского общества: на практике он часто приводит не к гражданской консолидации, а к расслоению общества по этнокультурному признаку»[374].
Не будет большим преувеличением сказать, что основным, фундаментальным социокультурным результатом развернувшейся в 1960— 1990-х гг. масштабной миграции населения из стран «третьего мира» в высокоразвитые государства Северной Америки и Европы становится «размывание» старых, классических европейских национальных культур. Последнее означает существенный подрыв возможностей традиционного политического дискурса, легитимирующего претензии государств-наций. В складывающихся условиях политики любого толка вынуждены обращаться к идеям этнического и расового плюрализма и мульткультурализма.
Мы показали, какое воздействие оказывают на позиции «классического» национального государства ключевые глобализационные потоки — информационный, финансово-экономический и демографический. На основании этого можно сделать определенные выводы относительно общего направления или вектора тех трансформаций, которым в условиях глобализации подвергается национальный суверенитет, т.е. способность отдельных национальных правительств осуществлять независимую внутреннюю и внешнюю политику.
