Национализм как политическая идеология - [68]
В проблематике этничности есть, по меньшей мере, два разных аспекта: феноменологический и структурный. В феноменологическом плане проблема этничности — это проблема значений этнической идентичности для индивидов. Главное здесь: что означает для человека его этническая принадлежность и в каких формах она определяет (если определяет) его поведение? В структурном плане проблема этничности — это проблема функции этничности в организации социальной реальности. Какую роль играют этнические критерии в делении общества на этнические группы?
Если в феноменологическом плане этничность есть момент культурного самосознания индивидов, то в структурном плане этничность — способ организации общества, а именно: одно из возможных оснований социальной стратификации.
В этой связи весьма любопытно расхождение между такими авторитетными исследователями как Фредрик Барт и Абнер Коэн. Оба понимают этничность как социально-организационный феномен, но к интерпретации этого феномена они подходят по-разному.
Ф. Барту принадлежит парадигматичная работа об этничности, в которой убедительно продемонстрировано решающее значение социальных границ для формирования этнической идентичности. Основной тезис Барта можно выразить следующим образом. Не объективные различия ведут к прочерчиванию границ между группами, называемыми этническими, а наоборот: границы формируют различия. «Именно этническая граница есть то, что определяет группу, а не культурное содержание, в ней заключенное»[292]. Этнические категории, утверждает норвежский антрополог, представляют собой «организационные вместилища, которым в различных социально-культурных системах могут быть приданы различные количественные характеристики и приписаны различные содержания. Они могут иметь большую значимость для поведения, а могут и не иметь таковой. Они могут пронизывать собой всю общественную жизнь, а могут сохранять релевантность только в ограниченных секторах деятельности». «Этнические группы, — замечает Барт, — суть категории аскрипции, а также идентификации себя действующими, следовательно, они представляют собой характеристики взаимодействия людей»[293]. Иными словами, этничность следует понимать как по преимуществу субъективную характеристику. В противовес Барту А. Коэн настаивает на объективной определенности этничности. Этнические характеристики индивидов зависят не от тех значений, которые им приписываются самими участниками взаимодействия, а от того места, которое они занимают в социальной стратификации (прежде всего в разделении труда) и в политической структуре общества. То, какой «этнической группе» принадлежит индивид, определено его принадлежностью некоторому социальному слою.
Перед нами функционалистский подход, содержание которого мы разбирали выше. Функционализмом А. Коэна объясняются как сильные, так и слабые стороны предложенной им интерпретации этничности. Сильная сторона — в высокой аналитичности и в свободе от психологизма. Слабая сторона — в абстрагировании от деятельностного фактора общественной жизни. Индивидам здесь некуда поместиться: социальные системы функционируют независимо от индивидуальных целеполаганий и индивидуальной рациональности.
Последовательно применяя структурно-функциональный метод, Коэн приходит, по сути, к инструменталистской трактовке этничности. Дело для него заключается во взаимодействии неформальных корпоративных групп, называемых — или не называемых — «этническими». (Поэтому сам термин «этничность» кажется А. Коэну не совсем адекватным для описания этого взаимодействия.) Лидеры этих групп используют «примордиальные» культурные символы для коллективной мобилизации. Этничность, таким образом, есть не более чем инструмент политической стратегии[294].
Подход А. Коэна носит редукционистский характер. Понимая этничность исключительно как инструмент политической борьбы, А. Коэн полностью отвлекается от иных, неполитических значений этнических характеристик. По замечанию Томаса Эриксона, теория Коэна не объясняет, «почему определенные символы эффективны, а другие — нет, почему определенные этнические конфигурации возможны, а другие — нет. Если этнические идентичности создаются только политическими процессами, то тогда возможно вообще произвольное создание любых идентичностей»[295].
Контроверза «субъективизма» Барта и «объективизма» Коэна восходит к классическому для истории социологической мысли размежеванию веберовской и дюркгеймовской парадигм. Первая сосредоточена на исследовании того, почему люди делают то, что они делают (феноменологическая, или «понимающая», социология), вторая — на анализе того, как функционируют социальные системы и структуры (структурно-функциональный анализ, теория систем).
Современная социальная наука стремится к преодолению этой дихотомии. В частности, Питер Бергер и Томас Лукман в 1960-е гг. предложили метатеорию, позволяющую связать в единое целое момент (индивидуальной) свободы и (социальноструктурной) необходимости[296]. Австро-американские социологи выдвинули тезис, согласно которому социальные структуры сами суть продукт человеческой деятельности. Этот тезис они развернули, продемонстрировав, как социальные структуры конструируются. (Субъективные) значения, придаваемые индивидами своему миру, подвергаются институциализации и тем самым превращаются в (объективные) социальные структуры, а социальные структуры, в свою очередь, становятся частью используемых индивидами систем значений и тем самым ограничивают свободу действий индивидов.
Книга посвящена философскому осмыслению понятия и практик гражданства в современном мире. В ней рассматриваются важнейшие проблемы теории гражданства и основные параметры и направления вызванных ими интенсивных дискуссий в мировом философском и научном сообществе. Архитектоника книги также подчинена задаче выявления полемического напряжения современного дискурса о гражданстве. В нее включено эпохальное эссе Т. Х. Маршалла, явившееся отправной точкой современных дебатов о гражданстве. На их узловые моменты обращает внимание читателя обширное введение, написанное В. Малаховым и являющееся «критическим» по отношению к двум другим текстам, составляющим данную книгу.Книга предназначена философам, политологам, социологам и историкам.
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.
Когда Геббельс создавал свое «Министерство пропаганды», никто еще не мог предположить, что он создал новый тип ведения войн. В XXI веке войны приняли новый облик. Война превратилась не только в противостояние военной силы, но и в войну информационных технологий.Сегодня любая война начинается с информационного «артобстрела». Зачем завоевывать страну силой оружия, сталкиваясь с сопротивлением и неся потери? Ведь можно подчинить ее изнутри, силами ее же граждан. Это и есть конечная цель, глобальная стратегия информационной войны.
Книга шведского экономиста Юхана Норберга «В защиту глобального капитализма» рассматривает расхожие представления о глобализации как причине бедности и социального неравенства, ухудшения экологической обстановки и стандартизации культуры и убедительно доказывает, что все эти обвинения не соответствуют действительности: свободное перемещение людей, капитала, товаров и технологий способствует экономическому росту, сокращению бедности и увеличению культурного разнообразия.
Феноменом последних лет стал резкий рост массовых протестных выступлений в разных странах мира. На смену череде «оранжевых революций» пришли «революции 2.0», отличительная черта которых — ключевая роль Интернета и социальных сетей. «Арабская весна», «Occupy Wall Street», «Болотная площадь», лондонские погромы, Турция, Бразилия, Украина… — всюду мы видим на улицах молодежь и средний класс, требующий перемен. Одна из точек зрения на эти события — рост самосознания и желание молодых и активных участвовать в выборе пути развития своих стран и «демократический протест» против тирании и коррумпированных элит.
Конфликт вокруг Западной Сахары (Сахарской Арабской Демократической Республики — САДР) — бывшей испанской колонии, так и не добившейся свободы и независимости, длится уже более тридцати лет. Согласно международному праву, народ Западной Сахары имеет все основания добиваться самоопределения, независимости и создания собственного суверенного государства. Более того, САДР уже признана восьмьюдесятью (!) государствами мира, но реализовать свои права она не может до сих пор. Бескомпромиссность Марокко, контролирующего почти всю территорию САДР, неэффективность посредников ООН, пассивность либо двойные стандарты международного сообщества… Этот сценарий, реализуемый на пространствах бывшей Югославии и бывшего СССР, давно и хорошо знаком народу САДР.
