Национализм как политическая идеология - [64]
Самопозиционирование фашизма как антикоммунизма (антимарксизма, антибольшевизма) весьма существенно. Правящие круги в Европе между двумя мировыми войнами видели в большевизме серьезную угрозу — не только потому, что сталинский Советский Союз был потенциальным военным противником, но и потому, что победа «социалистической революции» в России воспринималась как фактор возможной политической дестабилизации всего континента[276]. И хотя фашизм разыгрывал, наряду с антибольшевистской, также антиамериканскую карту, его идеологическим средоточием и мотором успеха был антибольшевизм. Именно в этом его качестве — инструмента в борьбе с «марксистской заразой» — фашизм терпят европейские правительства (а также Ватикан) в 30-е гг. Гитлер кажется в этот период меньшим злом, чем Сталин.
Партии и движения фашистского типа возникли после окончания Первой мировой войны во многих странах, а в условиях Великой депрессии, начавшейся после краха на Нью-Йоркской бирже в 1929 г., они росли, как грибы после дождя. Однако в странах, где к тому времени сложились прочные демократические институты, фашистам не удалось ни добиться власти, ни вынудить правительства к установлению диктатуры. В частности, в Великобритании, где в середине 1930-х гг. развернулось довольно мощное фашистское движение, столетняя традиция гражданского общества послужила достаточно тяжелым противовесом фашистской экспансии.
Лидером британских фашистов был сэр Освальд Мосли. Он происходил из аристократического семейства (отсюда титул «сэр»), одно время был членом лейбористской партии и даже побывал членом кабинета министров, когда лейбористы находились у власти. В 1932—1933 гг., на волне острого экономического кризиса О. Мосли основал «Британский союз фашистов» (British Union of Fascists), в котором насчитывалось до полумиллиона членов. Однако эффективность фашистской пропаганды, сосредоточенной на борьбе с «большевистской угрозой», снижалась тем, что последней в Англии не просматривалось. К тому же консервативный кабинет, воспользовавшись уличными беспорядками 1936 г., запретил все военизированные формирования. Сторонникам Мосли пришлось снять униформу. Мосли утрачивает политическое влияние к 1938 г., а с началом войны окончательно превращается в маргинальную фигуру.
В минимальной степени были затронуты фашизмом и другие старые европейские демократии — в частности, Нидерланды и Дания, где фашистские организации остаются на периферии политического поля[277]. Равным образом во Франции, несмотря на внушительные успехи «Аксьон Франсэз», существовал достаточно плотный социальный слой, способный противостоять угрозе как правого, так и левого популизма[278].
Национализм выполняет разные функции в идеологическом обеспечении большевистской и нацистской диктатур. Националистический, а точнее — расовый миф лежит в основе гитлеровской идеологии, тогда как официальной доктриной большевизма сначала выступает пролетарский интернационализм. Правда, уже к середине 30-х разговоры о «мировой революции» приобретают исключительно декоративный характер. Интернационалистская риторика практически полностью вытесняется военно-патриотической. Национализм — причем не только великодержавного, но и этнического свойства (в качестве русского национализма) — играет все более заметную роль. Апелляция к символам русской государственности (Александр Невский, Дмитрий Донской, Иван Грозный) и военной мощи империи (А. Суворов, М. Кутузов, А. Нахимов, В. Ушаков), закрытость и шпиономания не оставляют сомнения в ориентации «первого в мире государства рабочих и крестьян». Нельзя не упомянуть и латентный, неофициальный (в период кампании борьбы с «безродным космополитизмом» и «дела врачей» ставший явным) антисемитизм Сталина. Тем не менее большевизм — на внешнем, декларативном уровне подает себя далеко не столь одиозноантигуманистически, как нацизм. Его официальной идеологией является коммунизм как интернациональное братство трудящихся, в котором нет места проявлениям националистической ксенофобии. Эта интенция транслируется как вовне, так и вовнутрь общества. Даже в период откровенно антисемитских кампаний (см. выше, с. 198-199) объект травли не был назван по имени. Нельзя упускать из виду и то, что большевизм не руководствовался однозначно националистическим принципом в политике. Проводя политику культурной гомогенизации населения, коммунисты не ставили своей целью создание однородного в этнокультурном отношении общества. Гомогенизация населения понималась ими в идеологических, а не в этнических терминах — в качестве формирования «советского», а не «русского» человека.
Интерпретация фашизма как доведенного до крайности национализма некорректна. Во-первых, такая интерпретация не учитывает сложной природы национализма — того обстоятельства, что апелляция к «нации» как высшему источнику суверенитета может иметь и демократическую (как у Руссо), и либеральную (как у Мадзини), а не только антилиберальную направленность. Во-вторых, истоки фашистской идеологии можно проследить в теориях, которые вряд ли могут быть описаны в качестве националистических.
Книга посвящена философскому осмыслению понятия и практик гражданства в современном мире. В ней рассматриваются важнейшие проблемы теории гражданства и основные параметры и направления вызванных ими интенсивных дискуссий в мировом философском и научном сообществе. Архитектоника книги также подчинена задаче выявления полемического напряжения современного дискурса о гражданстве. В нее включено эпохальное эссе Т. Х. Маршалла, явившееся отправной точкой современных дебатов о гражданстве. На их узловые моменты обращает внимание читателя обширное введение, написанное В. Малаховым и являющееся «критическим» по отношению к двум другим текстам, составляющим данную книгу.Книга предназначена философам, политологам, социологам и историкам.
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.
Когда Геббельс создавал свое «Министерство пропаганды», никто еще не мог предположить, что он создал новый тип ведения войн. В XXI веке войны приняли новый облик. Война превратилась не только в противостояние военной силы, но и в войну информационных технологий.Сегодня любая война начинается с информационного «артобстрела». Зачем завоевывать страну силой оружия, сталкиваясь с сопротивлением и неся потери? Ведь можно подчинить ее изнутри, силами ее же граждан. Это и есть конечная цель, глобальная стратегия информационной войны.
Книга шведского экономиста Юхана Норберга «В защиту глобального капитализма» рассматривает расхожие представления о глобализации как причине бедности и социального неравенства, ухудшения экологической обстановки и стандартизации культуры и убедительно доказывает, что все эти обвинения не соответствуют действительности: свободное перемещение людей, капитала, товаров и технологий способствует экономическому росту, сокращению бедности и увеличению культурного разнообразия.
Феноменом последних лет стал резкий рост массовых протестных выступлений в разных странах мира. На смену череде «оранжевых революций» пришли «революции 2.0», отличительная черта которых — ключевая роль Интернета и социальных сетей. «Арабская весна», «Occupy Wall Street», «Болотная площадь», лондонские погромы, Турция, Бразилия, Украина… — всюду мы видим на улицах молодежь и средний класс, требующий перемен. Одна из точек зрения на эти события — рост самосознания и желание молодых и активных участвовать в выборе пути развития своих стран и «демократический протест» против тирании и коррумпированных элит.
Конфликт вокруг Западной Сахары (Сахарской Арабской Демократической Республики — САДР) — бывшей испанской колонии, так и не добившейся свободы и независимости, длится уже более тридцати лет. Согласно международному праву, народ Западной Сахары имеет все основания добиваться самоопределения, независимости и создания собственного суверенного государства. Более того, САДР уже признана восьмьюдесятью (!) государствами мира, но реализовать свои права она не может до сих пор. Бескомпромиссность Марокко, контролирующего почти всю территорию САДР, неэффективность посредников ООН, пассивность либо двойные стандарты международного сообщества… Этот сценарий, реализуемый на пространствах бывшей Югославии и бывшего СССР, давно и хорошо знаком народу САДР.
