Начдив Иван Грязнов - [5]

Начальником обновленного соединения Реввоенсовет утвердил Василия Константиновича Блюхера.

Утром Грязнов прибыл для представления новому начдиву. Его встретил скромно одетый шатен лет двадцати восьми. Поздоровавшись, дотронулся рукой до небольших усиков (видно, тоже недавно отращивать стал) и пригласил садиться.

— И сколько же вам? — спросил Блюхер.

— Двадцать один…

— Только-то! А в боях давно?

— Еще с германской. Участвовал в прошлогоднем печально известном июньском наступлении.

— Но раны-то свежие?

— Да.

— Хватает выдержки?

— Строя еще ни разу не покидал, — настороженно ответил Грязнов.

— Да я не об этом. Не волнуйтесь, — успокоил Блюхер. — Воевать нам да воевать… А что представляет ваш полк?

— Крепким считаю. Драться готов до конца.

— А Анфалова?

— Нашему мало в чем уступить может.

— Это хорошо. Так вот, — произнес начдив, поднимаясь из-за стола. — Вызвал вас не только для знакомства. Принято решение о создании бригад. Первую образуем из бывшего состава дивизии. Три других комплектуем из партизанских частей. Командовать ими будут Иван Каширин, Павлищев и Томин. Комбрига 1-й пока нет, но… кандидат имеется. Комиссар Борчанинов и другие товарищи рекомендуют вас. Что скажете на это?

— Не ожидал. Только не рано ли? Ведь и на полк прямо из ротных попал.

— А я и взводом не командовал, — улыбнулся Блюхер. — Так что дерзайте, комбриг. Революционные бои для нас — лучшие академии!

Субботний день 21 сентября 1918 года был объявлен в Кунгуре днем митингов и манифестаций.

«Сегодняшний день, — сообщала дивизионная газета «Часовой революции», — город Кунгур посвящает Красной Армии. Праздник у нас совпал с приходом героев революции — уральских рабочих и трудовых казаков с товарищем Блюхером во главе… Все на улицу! Все на праздник в честь наших красных боевых молодцов, в честь цвета Красной Армии — блюхеровских отрядов».

Моросил дождь, но его не замечали. Гремели оркестры, пелись революционные песни. После митингов на круг вышли плясуны. Партизаны удивляли задором, энергией. Короткими были веселье и отдых. Начдив подписал боевой приказ: завтра на позиции.

«Товарищи! — обращался Блюхер к соратникам по партизанским боям и походам. — Вы имели законное право, прорвавшись на соединение с нашими товарищами по оружию, рассчитывать на отдых, но, к сожалению… обстановка для наших войск, действующих в этом районе, сложилась крайне неблагоприятно… Вот почему, не считаясь с усталостью, во имя спасения завоевании революции нам приходится выступить на позиции».

Были в приказе и слова, посвященные красноуфимцам:

«Уверен и в том, что боевые товарищи, вступающие в нашу семью из состава бывшей 4-й дивизии, несколько упавшие духом под неудачами последних дней, забудут тяжелые дни и в дружном натиске сломят зарвавшегося врага и разобьют наемников буржуазии».

До своих Иван Кенсоринович добрался уже глубокой ночью. Артемьевский бодрствовал. При встрече доложил:

— И вчера, и сегодня тихо было. Не начинают, словно боятся чего-то.

— Верно, Матвеич, боятся, — согласился Грязнов. — Пронюхали, видно, какие силы теперь у нас. Обороне конец. В наступление пойдем!.. А сейчас вызывай сюда Анфалова и командира володарцев.

— Удобно беспокоить-то? — спросил Артемьевский.

— Комбриг вызывает.

— Не шути. Откуда он взялся? Где?

— Перед тобой, — и, прищелкнув каблуками, четко сказал: — Командир 1-й Красноуфимской бригады Иван Грязнов… А полк принимаешь ты.

Первое совещание командиров у комбрига закончилось под утро. Иван Кенсоринович сообщил, что по приказу штаба армии дивизия с линии Богородское — Суксунское — Осиновское должна развернуть наступление на Красноуфимск и Бисертский завод. Замысел начдива таков: не спешить, дождаться атак противника. Пусть он введет в действие все наличные силы. Когда это произойдет, кавалерийские полки дивизии ударят по флангам врага и тем самым обеспечат успех контратак стрелковых полков.

Обсудив боевые задачи, решили вопрос о составе штаба бригады. В помощники Грязнов пока взял двух человек: Федора Бочкарева — начальником оперативной части и Николая Воскресенского — делопроизводителем. Должности телефонисток доверили Марии Вознесенской, и Вере Половинкиной. Ездовыми назначили красноармейцев Дракина и Бурцева.

Минуло воскресенье. Отстучали дождями еще четыре дня недели. Противник активности не проявлял. Но в ночь на пятницу вздремнувших в сырых окопах бойцов неожиданно подняла на ноги гулкая очередь «максима»: дежурный пулеметчик Иван Парамонов заметил крадущихся во тьме белогвардейцев. Отговорил пулемет, и опять воцарилась тишина. Красноуфимцы заняли боевые ячейки, но, помня приказ комбрига, огня не открыли. Посчитав случайной короткую пулеметную очередь, белогвардейцы распрямились и ускоренным шагом двинулись в гору.

Красноармейцы молчаливо подпускали неприятеля ближе. Еще ближе. Время. Иван Парамонов дал новую очередь. И враз заговорили все огневые средства. Атака врага провалилась. Их выкошенные цепи повернули вспять.

Во второй раз противник двинулся на Песчаную перед самым рассветом. Этой атаке предшествовала сильная артиллерийская подготовка. Неприятельские батареи буквально засыпали позиции красноуфимцев снарядами и шрапнелью. Но отрытые в полный профиль окопы спасли бригаду от больших бед.