Начало - [22]

К моим бесчисленным разочарованиям добавилось и мое первое появление в компании «Амедиа» – я пробовалась в сериал «Бедная Настя». Подумать только, насколько это название отражало мое состояние на тот момент! Сейчас даже смешно – в этом костюмном сериале было множество вакансий на любой вкус и цвет от знати и высшего света до крепостных и крестьян. Меня увидели в театре, порекомендовали, пригласили на пробы. И, надо отдать должное режиссерам, пробы прошли очень трогательно: меня отлично загримировали, причесали, одели. Я прочитала текст. Но ни на одну роль меня не пригласили. Не подошла.

Вообще, для меня кастинги всегда были проблемой. Надо показать на что ты способна, а меня как раз именно это больше всего сбивает. Как будто ты доказываешь, что не верблюд. Словно нет к тебе доверия, словно тебя подозревают в каком-то обмане, мошенничестве, хотят проверить, оценивают. У меня тут же пропадает задор, а чувство соперничества заглушает азарт. И режиссеры это сразу же чувствуют. Ты не хочешь метать бисер, а они видят – ты засыпаешь. Ну и спи себе дома! В этом смысле я не актриса. Актрисам должны нравиться пробы. Кураж необходим, и без него в нашей профессии ничего не получается.

Я жила в состоянии «миссия невыполнима». Миссию «актриса» я провалила. Миссию «семья», кажется, тоже. Я уже привыкла к тому, что Дима не ощущал и не понимал моей профессии. Мы разошлись во взглядах, бывает. Но оказалось, что он вообще не понимал, как надо жить с другими людьми. В доме слышались постоянные крики, шло давление на детей. Они очень страдали и продолжать совместную жизнь стало просто нечестным по отношению к ним. Почему дети должны жить во лжи? Анечка в семь лет сказала: «Когда мне будет шестнадцать, я уйду из дома, чтобы этого не слышать». Нет, у нас не было ссор. Дима кричал, а я молчала. Такая игра в одни ворота. Но я думаю, его поведение было продиктовано чувствами. Я не могла терпеть, когда он давил на меня, не выносила его тирании, обещала, что когда-нибудь не выдержу и уйду. Сам Дима никогда не пытался уйти – для него это было табу. Вот так и обстояли наши семейные дела: с одной стороны сильная привязанность, а с другой – нежелание принять меня такой, какая я есть.

12

Мы с детьми отправились на два месяца в Анапу. В поисках солнца и пропитанного морем воздуха, которые по легенде должны приносить много здоровья, мы поселились в этом прекрасном городе, в каком-то совковом санатории. Сказать по правде, этого времени я почти не помню: для меня все было как в тумане. Один день сменялся другим, как две капли воды похожим на предыдущий. Дни сливались в вереницу скучных, размеренных недель. Да что там недели – каждая минута тянулась для меня мучительно долго. Жизнь была как зажеванная пленка, когда один и тот же кадр прыгает у тебя перед глазами вновь и вновь, покрываясь серой рябью и снова восстанавливаясь, как ни в чем не бывало. Даже на море ходить было невозможно. Из-за какого-то сверхъестественного обилия водорослей береговая линия практически скрылась под серо-буро-зеленой массой, которая к тому же еще и гнила на солнце, источая ужасный запах. Как в сточной канаве. И вот, мы наслаждались купанием в бассейне с другими ста сорока восьмью отдыхающими. В общем, что и говорить – масса удовольствия. И дети, конечно, уже просятся домой, но ты должна изо всех сил удержать их здесь, на море, чтобы они независимо от своего желания, наслаждались этой чудной природой.

Помню как каждый день в тщетных попытках прогнать тоску я вглядывалась в небо, по которому порывы ветра гнали облака. По небу плывут облака – а по моим щекам бегут слезы. Сижу возле бассейна, как Аленушка у ручья, горюю. Облака тем временем складываются в причудливые фигуры, но ветер снова разрывает их на лохмотья. И ничего не остается. Надежда тает. Слезы текут. И вдруг – смотрю, а одно облако осталось целым, оно парит, раскрывает широкие белые крылья. «Что это? Птица?» – думаю. А сама не шевелюсь, боюсь спугнуть видение. «Нет, не птица… Больше похоже на лошадь… С крыльями… Так это же Пегас!» У меня было ощущение, что мне показали мое будущее, будто на секунду приоткрыли занавес, дали одним глазком выглянуть из-за кулис в зрительный зал. Я почувствовала – что-то очень хорошее должно произойти. Очень скоро. У меня было ощущение, что меня кто-то успокаивает, обещая что «все будет хорошо». Я смотрела на облака, а они проплывали надо мной, оставляя мне надежду, и это чувство не уходило.

И вот вечером вдруг раздается звонок с киностудии «Амедиа». Я услышала в трубке нежный девичий голос:

– Анастасия Юрьевна, здравствуйте! Меня зовут Катя, я ассистент по актерам кинокомпании «Амедиа». Мы бы хотели пригласить вас на кинопробы.

Хоть мне и показалось, что я говорю с ангелом, мое уныние сначала перевесило – я начала отказываться.

– Спасибо… Но я на курорте с детьми. В Анапе…

И тут этот ангельский голосок мне говорит:

– Ну, может вы все-таки приедете? Может приедете?

Она это два раза повторила. И меня это почему-то задело. И я подумала: «А может, я приеду?» А что? Дети были в надежных руках мамы и няни, Анапа мне чрезвычайно надоела, к тому же я вспомнила как года два назад я уже была на кастинге в этой кинокомпании. Я уже давно выбросила тот досадный эпизод из головы, но отлично помнила, как хорошо и профессионально со мной работали на кастинге. И просто пользуясь ситуацией (покинуть Анапу хотя бы на один день было настоящим праздником) я прилетаю в Москву. И поверьте, у меня не было никаких мыслей, никаких надежд. И сил никаких уже не было – я не наряжалась, никаких коротких юбок и горящих глаз демонстрировать не собиралась, не устраивала «вавилонов» на голове: как была в длинной красной юбке и в черной закрытой футболке, так и заявилась на кастинг. После череды прошлых неудач мне было ясно – меня позвали скорее всего случайно, как говорится «до кучи». И знаете, страх отпустил. Не было никакого напряжения. Я абсолютно ни на что не рассчитывала, не старалась, ничего не ожидала. Успех, по крайней мере, точно не входил в мои планы. Я расслабилась.