Начало социологии - [10]
Главная мысль "Начала социологии" предварительно и вкратце может быть сформулирована так: "социальная реальность" представляет собой функцию постижения статуса социальных фактов и феноменологических идеальностей социологии, равно как и метод их постижения, — она есть конститутивная возможность социологического мышления, пространственно-временной горизонт объяснения "социального мира" в терминах причина/следствие. В свою очередь, "социальное отношение" есть ни что иное как пространственно-временнoе становление, производство/воспроизводство социальных различий. Для того чтобы изложить эту мысль, потребовалась целая книгаXXII.
Глава 1. ПРОБЛЕМА СОЦИОЛОГИИ
Что значит знать? Вот, друг мой, в чем вопрос.
На этот счет у нас не все в порядке.
И. В. Гете. Фауст
Социологическая теория есть теория "социального мира"1, и социологическое познание есть институционализированное исследование. Оно создает специфический образ такого «мира», возникающий при проецировании на социальную действительность концептуальной схемы, предопределяющей практики социолога (см.: [2]). В итоге социальный мир всегда является социологу как уже в общих чертах познанный, и все социологические проблемы оказываются принципиально разрешимыми. Социологическое исследование — это направленное на социальный мир обнаружение (Entbergen).
Социология составляет себе концептуальную схему социального мира. Однако составить концептуальную схему значит не только, что «сущее» (ens) социального мира2 как-то представлено в социологии, но еще и то, что оно предстало перед исследованием во всем, что ему присуще и его составляет. Сущее социального мира приходит, размахивая белым флагом эксперимента и теоретической нагруженности, чтобы его можно было отличить от явлений неопосредствованной социальной действительности, — хотя на деле оно может быть неотличимым от них. Где социальный мир становится концептуальной схемой, там к сущему социального мира приступают как к тому, на что направлен социолог (интенциональный предмет), что он хочет репрезентировать, иметь перед собой и тем самым в окончательном виде пред-ставить перед собой. Концептуальная схема социального мира означает собой не столько систему категорий, организующую социологический опыт и отражающую социальную действительность, сколько социальную действительность, понятую как концептуальную схему. Сущее социального мира берется в социологии так, что становится сущим только тогда, когда оно представлено представляющим и устанавливающим его социологом. Социолог как таковой конституируется вместе с предметом социологического познания, т. е. в первичном акте противопоставления. Только в этом акте опредмечивания и возникает субъект познания, а сущее социального мира объективируется — выносится в предметное противостояние.
Социология начинает с присутствия, как математика начинает с «пространства» и "математической точки" — с изначальных неопределимых самотождественностей. Присутствие — это беспредпосылочная данность (в том числе, данность тематическая, а не только эмпрически-предметная), видимая непосредственность, то, что не вызывает сомнения социолога, им пред-ставлено и установлено, уже известно научному знанию. Присутствие есть репрезентация как способ выражения сущих социального мира, посредством которого они являются, становятся актуально данными, ясными. Чувственно-сверхчувственный «субстрат» репрезентации как раз и обеспечивает очевидность присутствия. Социология утверждает присутствие неких сущностей3 — «класса», "социальной группы", «семьи», «личности» — как присутствующих сущих социального мира, достоверных в их фактичности. В качестве непосредственной достоверности, того, что наличествует как бы само по себе и понятно без понятия, достоверно для всякого сознания, — присутствие устраняет все допущения, поскольку отодвигает их к эмпирической данности4. Присутствие "понятно без понятия" в том смысле, что предполагается, будто оно может функционировать без эксплицитного и исчерпывающего указания признаков, наличествует вне своего означающего и указывает лишь на самое себя. Иными словами, присутствие наделено значением (денотатом), но не смыслом (содержанием): оно настолько самоочевидно, что не нуждается в концепте и потому не подвержено концептуальной относительности. Какова бы ни была природа присутствия, его сложное, но единое значение призвано обеспечить целостность суждений о нем, не прибегая к эксплицитно определенному содержанию. То, что содержание присутствия элиминируется, предполагает его общедоступность, необходимость, очевидность.
Социологический опыт предстает «встречей» агента научного производства с объективным, принудительным fait accompli — присутствием. Социологический предмет есть переопределенное как данность или заданность научного познания присутствие сущего социального мира. Значение присутствия состоит, во-первых, в том, что оно постулируется как непосредственная достоверность, все же прочие социологические конструкты имеют опосредствованную и выведенную из него достоверность, т. е. им устанавливается иллюзия беспредпосылочности социологического познания. Во-вторых, присутствие отвечает на вопрос, каким образом может быть вообще дано сущее социального мира, и задает некое общее — пусть абстрактное, но предметно единое видение социального мира. "На самом деле" присутствие существует в качестве эпистемологической структуры, изоморфной структурам социальной действительности. Оно является тем первоначальным пунктом развертывания социологического познания, где в абстрактном виде, в отвлечении от внутренних различий настоящее вне пространства-времени фиксируется как абсолютное, т. е. как себетождественность сущего-в-опыте и его атрибутивные свойства5. Главное, что заключено в идее присутствия — это равенство с собой сущего социального мира, возведенное в ранг онтологического принципа, который служит отправной точкой разнообразных социологических построений6. Самотождественно присутствующее в некоем синхронном присутствии в роли субстанциального начала социального мира фигурирует под разными именами во многих социологиях: от марксистской (носителем присутствия здесь выступает труд как субстанция общества) до феноменологической (трансцендентальный субъект).
В монографии на социологическом и культурно-историческом материале раскрывается сущность гражданского общества и гражданственности как культурно и исторически обусловленных форм самоорганизации, способных выступать в качестве социального ресурса управляемости в обществе и средства поддержания социального порядка. Рассчитана на научных работников, занимающихся проблемами социологии и политологии, служащих органов государственного управления и всех интересующихся проблемами самоорганизации и самоуправления в обществе.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Книга дает марксистский ключ к пониманию политики и истории. В развитие классической «двуполярной» диалектики рассматривается новая методология: борьба трех отрицающих друг друга противоположностей. Новая классовая теория ясно обозначает треугольник: рабочие/коммунисты — буржуазия/либералы — чиновники/государство. Ставится вопрос о новой форме эксплуатации трудящихся: государством. Бюрократия разоблачается как самостоятельный эксплуататорский класс. Показана борьба между тремя классами общества за обладание политической, государственной властью.
Почему одни страны развиваются быстрее и успешнее, чем другие? Есть ли универсальная формула успеха, и если да, какие в ней переменные? Отвечая на эти вопросы, автор рассматривает историю человечества, начиная с отделения человека от животного стада и первых цивилизаций до наших дней, и выделяет из нее важные факты и закономерности.Четыре элемента отличали во все времена успешные общества от неуспешных: знания, их интеграция в общество, организация труда и обращение денег. Модель счастливого клевера – так называет автор эти четыре фактора – поможет вам по-новому взглянуть на историю, современную мировую экономику, технологии и будущее, а также оценить шансы на успех разных народов и стран.
Издание включает в себя материалы второй международной конференции «Этнические, протонациональные и национальные нарративы: формирование и репрезентация» (Санкт-Петербургский государственный университет, 24–26 февраля 2015 г.). Сборник посвящен многообразию нарративов и их инструментальным возможностям в различные периоды от Средних веков до Новейшего времени. Подобный широкий хронологический и географический охват обуславливается перспективой выявления универсальных сценариев конструирования и репрезентации нарративов.Для историков, политологов, социологов, филологов и культурологов, а также интересующихся проблемами этничности и национализма.
100 лет назад Шпенглер предсказывал закат Европы к началу XXI века. Это и происходит сейчас. Европейцев становится все меньше, в Париже арабов больше, чем коренных парижан. В России картина тоже безрадостная: падение культуры, ухудшение здоровья и снижение интеллекта у молодежи, рост наркомании, алкоголизма, распад семьи.Кто виноват и в чем причины социальной катастрофы? С чего начинается заболевание общества и в чем его первопричина? Как нам выжить и сохранить свой генофонд? Как поддержать величие русского народа и прийти к великому будущему? Как добиться процветания и счастья?На эти и многие другие важнейшие вопросы даст ответы книга, которую вы держите в руках.