Начало самодержавия в России - [84]

Возможно, что мысль о завершении последнего тома Лицевого летописного свода и продолжала жить в намерениях Ивана Грозного. Но история давала все меньше и меньше материала для рассказов о внутренних и внешних победах, успехах, о процветании царской державы. Вспомним, что последними словами последней по времени появления приписки царя на листах Лицевого свода были такие: «И оттоле бысть… в боярах смута и мятеж, а государству почала быть во всем скудость». От такого печального признания, хотя и взваливавшего вину на «бояр», было надо думать, не просто, если не невозможно, перейти к другим, более радужным повествованиям. Вот в чем действительно серьезная причина того, что создание грандиозного летописного свода, памятника, возвеличивающего успехи царствования Грозного, остановилось.

Заключение

Установление в России XVI в. самодержавия было подготовлено всем ходом предшествующей русской истории и соответствовало уровню развития производительных сил (характер и уровень сельскохозяйственного производства, характер и уровень развития городов).

Победа самодержавия над силами, препятствовавшими его установлению, готовилась тщательно и исподволь. Огромное значение придавалось идеологическому обоснованию перехода к единовластию. Помимо собственных публицистических произведений царя, ярко и страстно отстаивающих идею самодержавия, большую роль сыграли и другие историко-публицистические произведения того времени, созданные для того, чтобы на историческом материале доказать исконность самодержавия на Руси и несравненное его преимущество перед всеми другими видами государственного устройства.

В предшествующей историографии период Избранной рады — правительства политического компромисса конца 40—50-х гг. XVI в. обычно рассматривался как противостоящий во всех отношениях опричнине. Однако уже в тот период создавались предпосылки перехода к реальному самодержавию. Многие реформы и установления правительства Адашева и Сильвестра, направленные на укрепление централизованного монархического государства, объективно вели к опричнине. Верхушечному политическому перевороту, каким явился переход к самовластию Ивана IV, предшествовала длительная практическая подготовка.

Поставив Боярскую думу и синклит церковных иерархов между угрозой нападения своего особого (опричного) войска и угрозой выступления московского посада, Грозный добился полной их капитуляции, скрепленной соответствующими приговорами. «Государева воля» была признана единственным источником власти и права, единственным источником определения внутренней и внешней политики.

В стране был установлен новый режим, который с полным основанием уже для того времени может быть назван царским режимом.

Факты показывают, что опричный террор отнюдь не сводился к столкновению между монархией и могущественной титулованной аристократией. Позиция феодальной знати по отношению к укреплению централизованного государства с самого начала была противоречивой. Она боролась за сохранение самостоятельности в вопросах владения наследственными землями, за сохранение своего веса и влияния в сфере административной и политической.

Вместе с тем классовое самосознание крупных феодалов неотвратимо толкало их на путь организованной защиты своих интересов, т. е. на путь укрепления центральной власти. Особенно пугали их восстания городских низов — посадских людей, направленные в первую очередь против феодальной аристократии, использовавшей свою власть и влияние для эксплуатации населения. Только крепкая власть, к тому же освященная вековым авторитетом церкви и самой истории, могла прочно охранить интересы класса феодалов в целом, а значит, и интересы крупных феодалов.

Размах борьбы феодальной аристократии против монархии был, таким образом, ограничен даже со стороны ее собственного социального сознания. Удельная фронда была лишь одним из слагаемых среди тех политических сил, которые могли противостоять самодержавию, могли добиваться ограничения власти монарха.

Ни один из этих социальных слоев в отдельности не мог бы добиться своих целей.

Титулованные уже не обладали достаточным политическим могуществом. Дворянство им еще не обладало. Посадская верхушка также была слишком слаба. Церковь, при всем се духовном и экономическом могуществе пе имела собственной военной силы.

Именно в объединении политических сил, стремящихся ограничить власть самодержца, или, как выражался Грозный, «восхитить» ее, таилась большая и вполне реальная опасность — опасность того, что единовластие останется лишь номинальным. Самодержавие не могло бы ни появиться, ни укрепиться без того инструмента принуждения, который сумела создать окрепшая царская власть, т. е. без опричнины.

Признание того, что опричнина является конкретно-исторической формой объективного исторического процесса, в свою очередь ведет к пониманию, что исторические деятели того времени, в том числе и облеченные высшей властью, вольны были создавать и отменять те или иные политические учреждения, давать им наименования, хотя бы самые произвольные, каким и является наименование «опричнина», что они могли по-всякому, в том числе и весьма театрально, обставлять создание этих учреждений, что они могли формировать и изменять их личный состав, но что они не могли ни породить своей волей, ни отменить объективное историческое развитие.