Начало пути - [44]

- Я прочел твой доклад. Исчерпывающе изложено. Да, история вышла неожиданная и прескверная. Но и не в таких заварушках бывали, верно, Худ?

- Так точно. – Вытянувшись по стойке смирно и поедая преданно глазами, рявкнул сержант и неожиданно добавил, - Ваше высокоблагородие, разрешите обратиться?

Оберст с некоторым удивлением, скорее изображенным с мастерством опытного патриция и царедворца, некоторое время молча смотрел на егеря, который продолжая держаться предельно собранно, ждал ответа.

- Дозволяю, говори, чего хотел.

- Вот прошение от меня и всей команды. – И сержант положил перед комендантом лист бумаги. – Просим отправить нас на Восточный фронт. Желаем биться с демонами.

- Вот даже как? Ты ведь знаешь, Худ, что в таком запросе я отказать не могу. Императорский рескрипт – все добровольцы без помех должны направляться в распоряжение командования. Но отдать лучшую группу разведки в моем и так сложном положении…

- Так точно, ваше высокоблагородие. Все понимаю, но прошу подписать прошение.

Он помолчал, словно взвешивая все «за и против». Или просто давал возможность сержанту одуматься и забрать прошение, к которому Шолец даже так и не притронулся.

- Что ж, раз твое решение твердо, так и быть. – И он росчерком пера завизировал документ. – Завтра утром в столицу отправится очередной пароход, привезший новую партию колонистов. Отправляйтесь на нем.

- Есть, отправляться!

- Подожди. Твое решение по рядовому Каржасу – и производство в капралы, и отпуск – я утвердил, но указал, чтобы по истечении отпуска его уволить в запас по состоянию здоровья.

- Очень верное решение, ваше высокоблагородие.

- Отлично, рад, что мы друг друга понимаем. И вот еще что, Родни. Не официально, в частном порядке. Я сожалею, что так подставил тебя с этим заданием. Кто знал…

- Все это прошлое, ваше высокоблагородие господин оберст. Я и мои парни – мы благодарны вам за все.

- Хорошо. Худ, я не могу толком тебя наградить сейчас, но вот приказ – в столице, думаю, сумеешь получить премиальные. – И он протянул быстро набросанную собственноручно бумагу. Распределишь по своему разумению.

- Премного вам благодарен, ваше высокоблагородие.

- Прощай, сержант.

Оберст поднялся из-за стола и, подняв к груди сжатый кулак торжественно произнес:

- Вперед легионы!

Худ повторил его жест и ответил истово и твердо:

- Во славу Империи!

Молча поклонился и, выполнив по-строевому четкий разворот, печатая шаг, вышел из кабинета. Впереди егерей ждала война и демоны, но черный маг это угроза куда весомее, потому даже обсуждать варианты им не приходило в головы.

Уже стоя на широкой, отделанной замысловатой резьбой и золочением транцевой корме парохода под сенью имперского штандарта, полощущегося на флагштоке, Худ смотрел на уходящий с каждым ударом сердца все дальше берег. Почему-то вспомнился «бунтовщик» ардайл. Сам себе мастер-сержант мог честно признаться, что совесть его перед горцем почти чиста. Он, Родни Худ сделал для так и не ставшего частью их отряда непонятного чужака, практически всё, что мог и даже чуть больше. К слову, может потому и вспомнился Каржас, что теперь егерям предстоит воевать с демонами, а в такой войне горец явно разбирался лучше их всех вместе взятых. Но прошлого не вернуть.

Многоопытный и цинично-расчетливый наемник неторопливо попивал крепкий моряцкий ром из оловянной кружки, мысли неспешно ворочались в его голове.

«Вот только десять к одному, что настырного ардайла уже нет в живых. Что ж, он сам выбрал свой путь. А за все надо платить».

Магик Алезиус. Нимфей.

Бакалавр магии Алезиус, не дождавшись в нужный срок подопытного, не сразу смог принять меры по розыску строптивого дикаря. Его отвлекли срочные дела в клинике, куда доставили нескольких новых больных, а затем и совещание у старшего мага Нимфея, магистра Монтуса, плавно перетекшее в ужин с полудюжиной бутылок отличного вина. Так что в тот день магик так и не озаботился поисками. На следующий день с утра его закружили привычные дела, и только когда в назначенный час ардайл опять не явился, Алезиуса разобрал гнев. Отправив слугу на бойню, он дождался прихода старшего рубщика и задал ему животрепещущий вопрос: «Где, демоны его побери, треклятый горец?». На что получил исчерпывающий ответ. Скрывать Халейфу Страгге было нечего, потому он четко изложил обстоятельства вчерашнего дня.

- Так говоришь, принес неотработанную оплату и ушел?

- Все в точности так, ваше волшебство. – Низко склонился Хал перед магом. Его тяготил этот разговор, хотелось поскорее закончить и уйти, тем более что на бойне столько дел, а скоро еще и обед.

- Что сам думаешь? Куда он подался?

- Не могу знать, ваше волшебство. Не до того мне было. Распоряжений присматривать за калекой не было, на работу взял, как вы велели. Остальное – не моего ума дело.

- Верно. Ну, иди. И вот еще что, поспрашивай у своих работников, может, кто, что слышал, заметил? Я награжу! – И магик сунул Халу шиллинг в заскорузлую ладонь, впрочем, сделал это изящно и скорее уронил монету, чем положил, чтобы и краешком ногтя не коснуться грубого, пропахшего убоиной мужика.

Кланяясь и благодаря, рубщик, пятясь, вывалился из шатра. Выдохнул, хотел было сплюнуть, но спохватившись, лишь сквозь зубы прошептал нечто нелестное в адрес магов и зашагал прочь.