Начало пути - [54]

Повсюду я находил недавно брошенные опустевшие поселения — кочевники массово покидали стойбища. Часто приходилось наблюдать на горизонте их длинные вереницы, тянувшиеся в сторону базового лагеря. С каждым днем враг набирал силу.

Меня уже начинали одолевать сомнения по поводу правильности моего плана вторжения. Биться в родной стороне всегда легче. Земля дает силы, питая праведный гнев. Боевой дух захватчиков всегда слабее, и нуждается в постоянной подпитке и мощной мотивации. Если захватчик не фанатик. Взрастить фанатиков у меня нет времени, научились бы не ронять меч, и то сносно.

Особенно меня волновало мое место в этой войне, которая незаметно стала моей. И назад пути нет... Возможно, все мое прошлое существование было лишь подготовительной стадией к чему-то большему. Вспомнились слова Солта: "Ты избранный". Может и так, но разве этого я хотел, к этому стремился? Почему я?.. Хотя нет, лучше спрошу по-другому: кто, если не я?.. А кто я?... Черное становится белым, а я черным... Или я всегда был монстром? Кто есть монстр? Существо отличное от других... пугающее и отвратительное... А если отвратная тварь — надежда на спасение? Тогда уже это не монстр, а миссия... А кто спасет мою душу? А тело, пока оно совсем не поросло звериной шкурой, клыками, яростью и злобой?..

Лишь человек обладает традицией, памятью, высшими эмоциями, способностью думать, утверждать, отрицать, считать, планировать, рисовать, фантазировать. Только он может знать о своей смертности, любить в подлинном смысле этого слова, лгать, обещать, удивляться, молиться, грустить, презирать, быть надменным, зазнаваться, плакать и смеяться, обладать юмором, быть ироничным, играть роль, познавать, опредмечивать свои замыслы и идеи, воспроизводить существующее и создавать нечто новое.

А зверю это неведомо... Но я это тоже чувствую... Хотя и утратил образ и "подобие божье". Дьявол зовет меня, сея в душе ложь и хаос. Но неужели "нужно" меня искушать? Оказывается, да. Человек двойственен по своей природе, он объединяет в себе смертную и бессмертную, тварную и божественную, темную и светлую стороны. Эти две природы антагонистичны и всегда борются между собой. Благодаря усилиям человека божественное в нем должно в итоге победить — такова эволюционная задача. Но человек не решает проблему, пока не увидит ее. Кто-то ему эту проблему должен показать, чтобы он сам наконец-то ее увидел и смог преодолеть. Для этого и нужны искушения... Как побороть это?.. Говорят, что добро всегда побеждает, но это неправда... Да и в бога я не верю... Верил в себя... А сейчас — не знаю...

***

Отблески вечернего костра дарили пьянящий запах жареного мяса. Гроздья куропаток, нанизанные на вертел, шипели и шкварчали. Капельки жира орошали пламя, ударялись о белесые угли, вспыхивая маленькими бенгальскими огоньками.

Я достал припасенную бутыль рома и наполнил деревянные кружки, выструганные Гертом из луба осины.

— Ого, что за праздник? — оживился Герт.

— Хороший сегодня вечер... тихий, — я залпом осушил кружку.

Герт, следуя моему примеру, хлебнул сразу несколько глотков и, поперхнувшись, закашлял.

— Не дыши, когда пьешь, — хлопнул я его по спине. — Тебе-то папка с мамкой пить дозволяют?

— Нету у меня никого, ты мне щас и папка и мамка... — Герт вздохнул. — Один я рос, за хлеб и кров у трактирщика в помощниках все детство отбегал...

— А родители где?

— А бес их знает... Брошенный я.

Герт отхлебнул рому и, глядя на языки потрескивающего костра, задумчиво проговорил:

— Не знаю, хотел бы я их сейчас увидеть?..

Помолчав, Герт вдруг запел. Его голос лился, словно серебристый ручеек, лаская слух, завораживая и успокаивая одновременно. Я с удивлением на него уставился, слушая старинную песню:

В ночном лесу бежали волки

По следу крови на земле.

В убранстве изумрудном елки

Путь преграждали беглецу.

Из рваной раны кровь сочится,

Смертельно близок адский вой!

И человек остановился,

Чтобы принять последний бой.

К скале спиной прижался воин,

Кинжала блеск луну затмил.

Не жаждой боя ратник болен,

Собою сверток он прикрыл.

И вмиг настигла его стая,

В прыжке взметнулась тень ночная.

Клинок ударом волка встретил,

Смертельной раною пометил.

Второй повис, вцепившись в руку,

Но взмах кинжала был ответом.

Предсмертный вой раздался гулко,

Один вожак остался целым...

Смотрел в глаза он человеку,

А тот, убрав кровавый нож,

Промолвил: «Мы с тобой похожи,

И гибнуть в схватке нам негоже...

Ступай дорогою своею,

И я пойду, я тоже зверь»...

Волк повернулся, чтоб уйти,

Но свист клинка его настиг!

Прости за нож, летящий в спину -

Не мог тебя я отпустить!

Не чувство страха, что вдруг сгину,

Заставило тебя сразить.

И человек, поднявши сверток,

Открыл тряпицы уголок,

А там лежал младенец мертвый,

С кровавой раной от клыков.

***

В один из солнечных дней Долина наконец исторгла нескончаемые колонны солдат, повозок и конницы. Четырехтысячная армия растеклась по степи, заполнив пространство гвалтом, звоном доспехов, ржанием лошадей и скрипом телег. Легион встал лагерем на границе земель варгов.

— Советник Вэлор! — сказал я приблизивщемуся бритоголовому толстяку. — Я беру командование армией на себя. Вы можете покинуть земли варгов, взяв с собой не более пяти воинов.