Начало опричнины - [2]
Историческая концепция Н. М. Карамзина встретила решительные возражения со стороны декабристов, отвергавших попытки исторического оправдания самодержавия и заявлявших, что история народа принадлежит самому народу, а не царю. В историографии дворянских революционеров тиранство Грозного и его опричников подверглось осуждению[7].
Буржуазное направление в русской историографии сложилось к середине XIX века. В трудах буржуазных историков была поставлена проблема закономерности русского исторического процесса. К. Д. Кавелин рассматривал опричнину в плане завершения борьбы между государством и «вельможеством». В опричнине царь пытался «создать служебное дворянство и заменить им родовое вельможество»[8]. По мнению К Д. Кавелина, деяния Грозного имели глубокие объективные причины[9]. С. М. Соловьев, как и К. Д. Кавелин, видел главную закономерность истории России XVI века в переходе от княжеских отношений к государственным. Опричнина завершила длительную борьбу государственного начала с родовым, олицетворявшимся аристократическим боярством[10]. Борьба царя с боярством была связана с усилением служилого сословия. «История» С. М. Соловьева имела для своего времени выдающееся значение. С. М. Соловьев анализирует историю как закономерный процесс. Но в его концепции развитие государственных форм выступает как главная пружина исторического процесса.
С критикой концепций С. М. Соловьева выступили историки-славянофилы. К. С. Аксаков отвергал самую возможность сопротивления боярства самодержавию и старался доказать исконное единство власти и «земли» в допетровской Руси[11]. Историческая схема славянофилов имела сугубо реакционный смысл.
Революционные демократы рассматривали борьбу монархии с боярством в плане укрепления государства. В. Г. Белинский считал, что Грозный довершил уничтожение уделов[12].
А. И. Герцен обличал кровавый произвол опричнины, но в то же время писал, что тирания Грозного оправдывалась государственными целями[13]. Н. Г. Чернышевский отмечал тесную связь самодержавной власти с дворянством и резко критиковал С. М. Соловьева за его оценку деятельности Ивана IV[14]. Революционные демократы подходили к раскрытию исторической закономерности с совершенно иных позиций, нежели представители буржуазной историографии.
Буржуазно-дворянские историографы второй половины XIX в. К. Н. Бестужев-Рюмин и Е. А. Белов оправдывали борьбу Грозного с боярством. По мнению К. Н. Бестужева-Рюмина, опричнина была важным шагом к развитию понятия государства[15]. Е. А. Белов утверждал, что с помощью опричнины царь «отвратил от России опасность господства олигархии ее», уничтожил связи княжеской знати с ее прежними уделами и т. д.[16]. Противоположного взгляда придерживался Н. И. Костомаров, считавший опричнину учреждением бессмысленным и бесполезным, результатом деспотизма и тирании нервного царя[17].
Крупнейший представитель буржуазно-либеральной историографии В. О. Ключевский дал схему опричнины, отмеченную печатью эклектизма. Опричнина, по его мнению, была порождением основного противоречия политического строя Московского государства, противоречия между абсолютной монархией и аристократическим персоналом государства, правящим боярством. Не умея ни поладить, ни расстаться, обе стороны попытались разделиться, выражением чего и явилась опричнина. Царь не имел возможности сокрушить неудобный для него правительственный строй и стал истреблять отдельных подозрительных лиц, действуя как не в меру испугавшийся человек. Опричнина была направлена против лиц, а не против порядка, и в этом состояла ее политическая бесцельность. В конечном счете она оказывается явлением чисто случайным, плодом чересчур пугливого воображения царя и т. д.[18]. Интересно, что В. О. Ключевский, анализируя социальные особенности опричнины, определял ее как дворцовое хозяйственно-административное учреждение и усматривал в ней «пародию удела». Попытка анализа социально-политических противоречий общества в работах В. О. Ключевского имела положительное значение. Однако В. О. Ключевский полностью игнорировал классовые противоречия, как основу социальной структуры государства, и утверждал будто политика самодержавия отвечала интересам всех сословий, сотрудничавших во имя общего дела.
Дальнейшая разработка проблемы опричнины связана с именем С. Ф. Платонова. По мнению С. Ф. Платонова, Грозный отстаивал «принцип единовластия как основание государственной силы и порядка»[19]. В глазах С. Ф. Платонова опричнина была важной государственной реформой, укрепившей самодержавную монархию. Отказавшись от детального исследования фактов, С. Ф. Платонов на основании общего обзора территории опричнины сделал вывод, будто в опричнину попали «как раз те местности, где еще существовало на старых удельных территориях землевладение княжат, потомков владетельных князей». Отсюда он заключил, что опричнина «подвергла систематической ломке вотчинное землевладение служилых княжат вообще на всем его пространстве», что в опричнине «произошел полный разгром удельной аристократии»
