Начало опричнины - [117]

    Синодик опальных царя Ивана Грозного сохранил подробные списки лиц, казненных по делу о заговоре Старицкого в 1567—1570 гг. Названные списки, составленные на основании подлинных документов опричного архива (донесений палачей, царских указов и т. д.), позволяют установить последовательный ход опричных репрессий от дня ко дню[1585].

    Под предлогом борьбы с заговором опричные власти предали казни многих членов дворянской фронды, высказывавших ранее недовольство опричной политикой. В числе их был знатный дворянин В. Н. Борисов. Борисовы были ближайшей родней княгини Ефросиньи Старицкой (по матери Борисовой) и на протяжении многих лет занимали одно из первых мест в удельном правительстве[1586]. Тотчас после учреждения опричнины В. Н. Борисов был сослан на поселение в Казанский край, но уже через год вернулся в Москву. Здесь он не раз виделся со своим двоюродным племянником князем Владимиром Андреевичем, и, по-видимому, не стесняясь высказывал свое недовольство опричниной, желание видеть племянника на царском престоле и т. д. Неудивительно, что он оказался в числе первых лиц, выданных царю Старицким.

     Вместе с Борисовым в синодике опальных записаны несколько казанских ссыльных (кн. В. В. Волк Приимков-Ростовский[1587], Т. Г. Тыртов, В. Ш. Хлуденев, В. Ф. Еропкин), несколько членов Земского собора (дворянин II статьи М. М. Лопатин[1588], дьяки И. Бухарин, И. Юмин, приказной П. Ш. Романов, богатый купец А. Ивашов[1589], и т. д. Помимо них преследованию подверглись лица, не имевшие никакого отношения к «заговору»[1590].

    По возвращении в Москву царь был озабочен тем, чтобы оправдать бесславное окончание похода в Ливонию. Главной причиной отмены похода выставлено было расстройство по-сошной службы, помешавшее своевременной доставке на границу артиллерии[1591]. Ведал посошными людьми дьяк Казенного приказа К. Дубровский, известный взяточник. Царь велел подобрать все жалобы да дьяка со стороны посошных людей. Опричный суд уличил Дубровского в злоупотреблениях и предал казни[1592]. В царском списке опальных делу Дубровского посвящена лаконичная запись: «Казарина Дубровской, да 2 сынов его, да 10 человек его тех, которые приходили на пособь». Ниже в синодике записаны имена других лиц, принадлежавших к приказной администрации: Иван Ишук Бухарин, Иван Юмин, Истома Кузьмин, приказной Петр Шестаков Романов[1593]. Возможно, что они были казнены по одному делу с Дубровским.

* * *

     Возобновление опричных репрессий вызвало крайнее возмущение в среде земского дворянства. Ответом на репрессии явилось новое открытое выступление против опричной политики, которое возглавил митрополит Филипп Колычев. Осуждение Филиппом опричных репрессий против приверженцев Старицкого имело свои особые причины.

     Московский митрополит, пишет А. А. Зимин, упорно противоборствовал опричнине. «Главным мотивом было сопротивление высших церковных иерархов централизаторской политике правительства Ивана IV»[1594]. По мысли А. А. Зимина, сама «русская церковь в XVI в. представляла собой один из наиболее могущественных рудиментов феодальной раздроблённости, без трансформации которого не могло быть и речи о полном государственном единстве»[1595]. Определенное значение в столкновении между митрополитом Филиппом и Грозным имели простарицкие и новгородские симпатии первого[1596].

     Приведенная точка зрения едва ли справедлива. На протяжении XVI в. церковь неизменно остается важнейшей опорой монархии. Столкновения между высшей светской и духовной властями каждый раз вызваны частными, а не общими причинами, не вытекают из природы самих учреждений.

     Конфликт между Филиппом Колычевым и Грозным — это кратковременный эпизод, служивший отзвуком и выражением глубокого раскола, происшедшего в среде правящего боярства в годы опричнины. Известное влияние на ход конфликта оказали простарицкие связи Филиппа. В литературе установлено, что многие Колычевы издавна служили в Старицком уделе[1597]. Мирскую карьеру самого Ф. Колычева оборвало, по-видимому, участие его в мятеже князя А. И. Старицкого в 1537 г. После подавления мятежа он вынужден был бежать на север и постричься в монахи[1598]. При избрании на митрополию Филипп самым решительным образом поддержал выступление членов Земского собора против опричнины. После собора отношения между ним и Грозным оставались весьма натянутыми. Когда в среде оппозиции возникли толки о возможном отречении царя или его свержении, недовольные стали все чаще обращать свои взоры в сторону митрополита. Они имели все основания рассчитывать на то, что в случае ухода Грозного Филипп будет добиваться искоренения опричных порядков и поддержит кандидатуру Старицкого. .

    Значение простарицких симпатий Филиппа нельзя слишком переоценивать[1599]. Выступлением против опричнины Колычев выразил настроения более влиятельных боярских группировок, стоявших за его спиной и, по существу, приведших его к власти. Протест исходил из среды старомосковского боярства, занявшего доминирующее положение в Боярской думе ко времени опричнины. Признанным главой старомосковской оппозиции в думе был опальный конюший И. П. Федоров.