Начало мореходства на Руси - [51]

Борьба со шведами продолжалась и после сигтунского похода. В 1190 г. «избиша Псковичи Чюдь поморскую, 7 шнек».[215]

Мы не знаем, о какой «чюди» идет речь, но, несомненно, бились псковичи с нею не на суше, а на воде. Новгородская I летопись сообщает: «пришли бо бяху… оболочилися около порога в озеро, и удариша на не Пльсковици и не упустиши ни мужь, а шнеке привезоша Пльскову в город». [216]

Уже в те времена Псков стал на охране Руси с запада так же, как Новгород оборонял ее с северо-запада.

В 1198 г. новгородцы совершают опустошительный поход на шведские владения в Финляндии, тянувшиеся узкой ленточкой вдоль берегов земли суми. Сведения об этом походе сохранила хроника Юстена и фрагмент Пальмшёльда. Они сообщают, что никаких дел от третьего епископа Финляндии Фольквина не сохранилось, так как все погибло во время опустошения, произведенного русскими, в день Пятидесятницы взявшими и разрушившими Або.[217] Новгородцы морем дошли до района Або, высадились на побережье и, огнем и мечом пройдя вдоль берега, так основательно разгромили шведские колонии, что понадобились десятки лет для того, чтобы восстановить во всей ее прежней силе власть шведов и возродить в земле суми христианство. Булла папы Иннокентия III от 30 октября 1209 г. рисует нам картину жалкого существования разоренных шведских владений в Финляндии и угасания христианства.

На этом заканчиваются морские походы новгородцев на шведов в Финляндию и Швецию. Как правило эти походы предпринимались только частью новгородского общества, исходили из каких-то пунктов необъятной земли Новгорода, частью, по-видимому, носили стихийный народный характер и не заслуживали внимания с точки зрения официального летописца, а посему и не попали на страницы летописи. Походы эти порою даже не были, по-видимому, известны во всех своих деталях в Новгороде. Во всяком случае официальные власти Новгорода их не предпринимали.

Почему после 1198 г. затихает борьба новгородцев со шведами?

По-видимому, прекращение русского наступления на Финляндию после успешного похода 1198 г. находит объяснение в том, что удары против шведов со стороны Новгорода и карел часто не направлялись каким-либо одним организующим центром. Когда шведы в Финляндии переходили в наступление, усиливался и отпор со стороны русских и карел. Когда же шведы были разбиты и надолго перестали быть серьезной силой — ослабел и отпор со стороны русских и карел. Изгнать шведов из Финляндии могли лишь власти самого Господина Великого Новгорода, но они редко занимались делами суми и еми и, кроме того, в начале XIII в. все их внимание было поглощено усобицами и борьбой с Ливонскими рыцарями. Вот что дало возможность шведам обосноваться в старинных русских землях в Финляндии.

XIII в. в русской истории — этот период, когда Русь «распадалась на уделы, делилась и подразделялась… была раздираема феодальными войнами и теряла целые области вследствие интервенции соседних народов».[218]

Феодальная раздробленность ослабляла позиции Руси и на северо-западе. Не случайно именно в это время автор «Слова о полку Игореве», как бы предвидя то страшное бедствие, о котором будет говорить «Слово о погибеле Русской земли», тщетно призывал князей русских к объединению.

К. Маркс замечает, говоря о «Слове о полку Игореве»: «Смысл поэмы — призыв русских князей к единению как раз перед нашествием монголов». [219]

Русь потеряла Тмутаракань и Лукоморье, теряла она и землю еми, северное побережье Финского залива, на которое ранее распространялось новгородское влияние. Причину того, что шведская колония смогла уцелеть, следует искать именно в феодальном раздроблении Русской земли, в княжеских «которах», в феодальных войнах, в которые втянули и Господин Великий Новгород. И невольно хочется провести аналогию между той обстановкой, которая сложилась на берегах Финского залива и у входа в Ботнический залив, и той, которая была характерна для Восточной Прибалтики и была определена К. Марксом одной фразой: «Если бы эти племена были единодушны, то христианско-германская скотская культура была бы вышвырнута вон».

Мы попытались проследить историю русского мореходства на Черном, Каспийском и Балтийском морях в период феодальной раздробленности до установления татарского ига. Теперь нам предстоит остановиться на проблеме освоения русскими мореходами северных морей и, в первую очередь, Белого моря.

Задача предстоит трудная, так как в источниках Белое море предстает как уже давно и прочно освоенное суровыми и предприимчивыми русскими людьми, но когда начался этот процесс освоения, когда впервые русские суда были спущены на воды Белого моря, кто были те русские, которые первыми не побоялись холодной беломорской волны, когда и откуда они пришли сюда, к берегам Студеного моря, — все эти вопросы, к сожалению, не освещены в письменных источниках. Приходится пользоваться всякого рода косвенными данными и, идя вспять от XIV или, в лучшем случае, от XIII в., попытаться восстановить позабытую картину русского севера XI–XII вв., т. е. тех времен, когда север Восточной Европы заселялся и осваивался русскими людьми, становился подлинно русским.