Начало - [21]

Стоит попросить Софу зимой за наше обучение взяться, и в первую очередь это касается разговорной речи и манер, ведь многое должна помнить из своей гувернантской жизни. Она, кстати, поведала про мальчика Натальи Полтоцкой. Он всего на пару лет раньше Мишки родился. Воспользоваться этим, что ли? Звали его Александр, как и меня в той жизни. Знак свыше, однако. Машку сюда, естественно, только за уши сможем притянуть, но уши у неё длинные, почти эльфийские, выдержат.

Знахарка, надеюсь, поможет. Она ведь до конца оставалась с умирающей. Возьмёт и объяснит в полиции: выжил, мол, Александр Полтоцкий, и вся недолга. Я неделю назад порасспрашивал её о последнем приходе в красноярскую охотничью усадьбу князей Полтоцких, так персонал там, оказывается, был уже не тот, что ранее. Приезжала какая-то барская шишка и всю старую обслугу уволила, или, как тут говорят, рассчитала. Оставила нового управляющего, который судьбой ребёнка даже не поинтересовался, а услышав о смерти Натальи из уст Софы, просто захлопнул перед ней ворота, ничего не сказав.

Разумеется, всё, что я сейчас задумываю, для этой эпохи некрасиво и неблагородно, но я жил в другое время, и совесть моя молчит. Хотя нет, даже рада будет семейке Полтоцких пакость устроить. Если они забыли о своём благородстве по отношению к дочке и внуку, то почему я должен быть благородным по отношению к ним? Нарываться на неприятности не собираюсь, о происхождении станем говорить тихонечко и в крайнем случае. Но… чует моя задница, мексиканских страстей всё равно не избежать, да и у Софы, боюсь, возражения возникнут. Опять же, смерть ребёнка могли официально зарегистрировать.

На худой конец можно и с матерью поговорить, вдруг папаня бумаги в подтверждение нашего дворянства оставил. Тогда вообще всё в кайф. Конечно, отдаст она их нам или нет, неизвестно, маловаты мы, как-никак, для самостоятельной жизни. Но поинтересоваться стоит. Эх, паспорта (или что нынче вместо них) – вот головная боль ближайшего времени.

Пока я размышлял о будущем, дедок успел пересказать Софе все местные новости и теперь травил байки из прошлого. А мимо тихонечко проплывала просыпающаяся тайга. Я так и задремал под монотонный сибирский говорок, сладко растянувшись на мягких мешках, и даже не обращал внимания на постоянную тряску.

Разбудили меня, уже когда подъезжали. На торг в село мы прибыли часа за четыре до полудня. Называлось оно Устьянское. На первый взгляд, довольно здоровое, уж точно больше сотни домов имеется. Торговый «сходняк» найти было нетрудно: наша дорога выходила как раз на окраину, где на берегу реки и скопилась вся толпа желающих сбыть товары, добытые тяжким крестьянским трудом. По моим прикидкам, здесь человек двести – двести пятьдесят, не меньше.

Перед въездом в этот шумный муравейник наш дедок встретил старого приятеля.

– Здравствуй, часом братан!

– И тебе, братан, поздорову!

– Чево нонча поздно?

– Дык глико, чё деется! Софа-матушка нас порадоват.

Похоже, ещё один знахаркин знакомец. Раскланялись они, разговаривать стали. О, как землю-то оба копытом бьют перед нашей хозяюшкой. Ну пара гнедых рысаков, однозначно! Не-е, пара седых рысаков.

Наши телеги направили к стоянке приятеля деда, и мы двинулись туда прямиком через людское столпотворение. После попадалова я впервые столкнулся с таким количеством народа и, надо признать, слегка растерялся. Странно, ведь полтора месяца назад по многолюдному Питеру бродил, а там толкучки и поболее бывали.

Оглядываясь кругом, никак не мог избавиться от ощущения массовки из исторического сериала. Весь народ принарядился, пестрота одежд бросается в глаза. Порядка, правда, не наблюдается, все торгуют прямо со своих телег. Продают всякую всячину, от зерна и картошки до стеклянных бус и платков. Некоторые носят лотки свежеиспечённых, вкусно пахнущих пирожков, караваев и пряников, некоторые – корзинки леденцов разнообразных форм и размеров. Эх-х, да чего тут только нет! Желудок сразу потребовал попробовать увиденное, и побольше, побольше.

А меж всего этого бурного безобразия расхаживают покупатели. В основном крестьяне, но попадаются и одетые иначе – в исторических фильмах, виденных мною, примерно так купцы и лавочники выглядели. К тому же встречаются и азиаты в халатах.

Порадовало, что рядом бесплатные общественные туалеты поставлены и денег за торговлю никто не спрашивает. Дедок, с которым мы приехали, разрешил нам расположиться на его телеге, свои мешки они перекинули на другую. Горшки с противокомариной настойкой не торгуясь забрал встретивший нас здесь приятель деда.

Машка сразу же взобралась на облучок и начала размахивать шкурками, звонко их расхваливая. Знахарка присоединилась к ней, но уже без крика и как-то степенно. Я в торговлю не вмешивался: они лучше знают, что делать, а цены мы все заранее обговорили. Стоял тихонечко рядом, за вещами присматривал да окружающих разглядывал.

От одного просто оторопел. Бродит плюгавенький мужичонка, с ворохом белья и в женских кружевных панталонах, надетых поверх штанов. Причём панталоны какие-то странные – раздельные. Две штанины подвязаны к поясу и никак меж собой не соединены. Я даже глаза протёр. Это что, глюк? Или местный рекламный ролик в натуральную величину? Ё-моё! Дилер и промоутер в одном флаконе! А мужское бельё у него есть? Наверно, есть.