Начало - [21]

— Пожалуйста, — просит Патрик.

Генри с сердитым шипением выпихивает его на лестничную площадку. Аккуратно прикрывает за собой дверь в детскую спальню. В коридоре он хватает Патрика за волосы и хорошенько прикладывает его лицом о стену Патрик в смятении отшатывается. Генри дает ему еще несколько увесистых затрещин и пинком валит на пол.

— Так, — бросает он сверху. — Сейчас же берешь денег из заначки и, мать твою, все без разговоров делаешь.

Глава 8

Зои и Марк знакомы чуть больше года. Он работает в «Либертэ санс фронтьер» и приставлен к ней для обмена информацией по делу Мунзира Хаттима.

Марк по-мужски красив. От твидового пиджака и модных вельветовых штанов веет легкой богемностью. Он спокоен и романтично-сентиментален. Иногда, правда, чересчур серьезен. После четвертой встречи он предложил ей отобедать вместе.

Они сидели в кафе, глядя на дрейфующих снаружи людей. Зои рассказывала о Джоне. Она всегда говорила с ним о Джоне. В конце концов Марк не выдержал:

— И как же вы вдвоем все это время ладите?

— А как все ладят?

— Не знаю, — мягко усмехается он. — Мы с моей бывшей супругой любили друг друга буквально со школьной скамьи.

— Не может быть!

— В самом деле.

— Как мило.

— Ходили вместе в первый класс, — рассказывал Марк. — В Стоквуд-Вэйле, в начальной школе. Ее звали Эмили Эдвардс, и волосы у нее всегда были завязаны в конский хвост. Она умела лазать по деревьям и все такое… В общем, полный букет.

— Получается, она была первая и единственная?

— Боже мой, нет, конечно. Нет, нет и еще раз нет. Мы с ней оттрубили вместе, даже затрудняюсь сказать… три года? Четыре? И разлетелись, когда начался шестой класс. От нее стало отдавать каким-то политическим душком… Долой бомбы! Да здравствует рабочий социализм! Женщины — борцы за мир!

Он рассмеялся, вспоминая. Между ними проскочила искорка печального взаимопонимания. Зои захотелось прильнуть к нему, коснуться его руки, как-нибудь утешить и, может быть, утешиться самой. Однако вместо этого она, откинув волосы, помешала ложечкой свой эспрессо.

— Так что же произошло?

— О, мы повстречались снова. Спустя годы, в Брайтоне. Совершенно случайно: каждый в своей компании отрывался на встрече Нового года. И когда мы друг друга увидели, то как будто вернулось прошлое. Она прошла через свою фазу, вынырнув с той стороны. А я прошел, соответственно, через свою.

— И что же это была за фаза?

Он застенчиво пожал плечами.

— В основном «Эхо и люди-кролики».

— Еще раз: эхо и люди… кто?

— Кролики. Ты не знаешь про людей-кроликов?

— Лично я таких особей в глаза не видела.

— А об Эриксе что-нибудь слышала?

— Нет.

— Был такой клуб, — пояснил он. — Все это в Ливерпуле. Элвис Костелло… Я на него, кстати, туда ходил. Потом еще «Клэш», «Джой Дивижн», «Баншиз», «Баззкокс». Ты слышала когда-нибудь «Баззкокс»?

Зои покачала головой. Он набубнил ей мотив из песни «Влюбился не в того, кого надо». Поняв, что для нее это пустой звук, осекся. Нависла неловкая пауза.

— В общем, классная песня, — заключил он.

Внести Зои лепту в оплату счета Марк не дал, и, закутавшись в пальто, они шагнули в осень.

— Знаешь, а мне пока не хочется возвращаться, — первым сказал он.

— И мне тоже, — призналась она.

Тогда они пошли гулять в парк, нашли там скамейку и сели. Зои притулилась на краешке, выпрямив спину, а Марк расселся вольготно, достал из кармана плоскую жестянку с табаком и начал сворачивать самокрутку.

— Ты не возражаешь?

— Нисколько. Даже хорошо, если дым пойдет в мою сторону.

— А ты покуриваешь?

— Иногда, очень редко.

— Хочешь, я тебе тоже сверну?

Они оба молчали, пока Марк не свернул и не передал самокрутку Зои. Она сжала ее губами, чувствуя легкую жгучесть табака. Марк вынул зажигалку, и Зои склонилась к нему, вдохнув его запах. Затем отстранилась, пыхнув своей первой со времен студенчества сигареткой. Ей понравились и вкус ее, и аромат. Мелькнула любопытная мысль: как сочетается эта самокрутка с ее одеждой, туфлями, волосами…

— И как долго все это у вас продлилось? — спросила она, снимая с кончика языка табачную крошку и чувствуя на себе взгляд Марка.

— Ты про нас с Лиз? Одиннадцать лет на все про все.

— Наверное, и детки есть?

— Стивен, ему сейчас шестнадцать. Хлое девять. Оба живут с мамой. А у тебя?

— У нас с Джоном? Бог миловал.

— То есть как это понимать?

— Что именно?

— Ну, эта интонация…

— Не знаю. А что, я говорю с какой-то особой интонацией?

— Определенно. С особой такой подчеркнутостью.

Она фыркнула и смущенно прикрыла нос ладонью. Марк отреагировал широкой улыбкой.

— Мне даже сама мысль об этом странна: у нас с Джоном — да вдруг дети.

— А что в этом такого неслыханного?

— Мы сошлись на том, что нам не надо этого. Еще когда сами были школярами.

— В самом деле? Так вы давно уже знакомы?

— С начала времен.

Должно было выйти смешно, а полупилось как-то грустно. Зои какое-то время смотрела на голубей, а потом сказала:

— Познакомились в университете.

— Однокурсники?

— Да нет. Я училась на юридическом, а он — в аспирантуре на кафедре английского.

Она уткнулась подбородком в теплое пальто, задумчиво улыбаясь своим мыслям, как при просмотре старых фотографий.

— Случай свел нас только потому, что мы оба выбрали один и тот же факультатив по сравнительной религии. Я сидела рядом с ним в той тесной аудитории. Там все друг друга знали, кроме нас с Джоном. Правда, мне уже была известна его репутация.